Слышу звук одинокой скрипки и чувствую, как душа наполняется грустью.
Открываю глаза и медленно обвожу взглядом комнату. Маленький шкаф, тумбочка и стул – это все, что имеется из мебели. В этот простой интерьер не вписывается лишь капельница, стоящая рядом со мной. Прослеживаю взглядом тонкие трубки, они отходят от пакета с жидкостью и заканчиваются где-то у моего тела. Хочу посмотреть, куда они идут, но не могу поднять голову. Пошевелить руками тоже почему-то не удается. Странно.. Почему же так?
Скрипка вдруг замолкает, издав странный щелчок. Рыскаю глазами в поисках источника странного звука. Натыкаюсь взглядом на угол маленького столика, спрятанного за шкафом. На нем стоит магнитофон. Понимая, что это была кассета, немного расстраиваюсь.
Теперь мое внимание привлекает странный прибор, стоящий рядом с кроватью, только с другой стороны. На нем множество разных кнопок и рычажков, проводов, некоторые из которых тоже идут ко мне. На экране много разноцветных полос и цифр, которые мигают и меняются. Сам же аппарат издает несколько противный писк.
Слышу голоса – женщина и мужчина. Быстрые шаги. Дверь потихоньку распахивается, и заходит девушка в белом халате.
- Константин! Вы наконец-то очнулись! - сказала она и подошла ко мне, поправила подушку и снова вышла, кого-то зовя.
Константин. Это было обращение ко мне? Разве я – Константин? Я же... А... кто я?
Снова перевел взгляд на странный аппарат. Цифры, цифры и ломаные линии. Что это означает? Дверь с шумом распахивается и влетает какая-то женщина уже немолодых лет. Она подошла к кровати и вытерла выступившие слезы.
- Костя, Костенька... Ты очнулся. Как ты себя чувствуешь? Ты так долго спал. Целых три недели. Я так переживала... Костенька.
Она склонилась надо мной. Ее добродушные улыбающиеся глаза скользили по моему лицу, словно ждали чего-то. Я же заинтересованно рассматривал ее и не мог понять, что она от меня хочет
- Костенька, что же ты молчишь? Ну скажи что-нибудь, - она чуть ли не захлебывалась слезами.
Почему эта женщина тоже называет меня Костей? Это мое имя? Ничего не понимаю...
- Костенька, - произнесла она и взяла меня за руку. Я увидел это, но не почувствовал.
- Сынок, - прошептала женщина. В сердце что-то непонятно екнуло.
Сынок? Я? Эта женщина – моя мать? Но... почему я этого не помню? Да, мне она нравится, у нее очень добрые глаза, и я чувствую ее ласку. Но почему я не могу вспомнить, что она – моя мать? Не могу вспомнить, что меня зовут Костей... Почему?
Женщина долго смотрела на меня и гладили по руке, то и дело вытирая слезы.
Вскоре пришел высокий худощавый мужчина с глубоко посаженными глазами и длинным носом. И тоже в белом халате. Это врач. Он осмотрел меня, что-то сказал медсестре, которая зашла сразу за ним.
Женщина, что сидела рядом, смотрела то на меня своими добрыми глазами, то на врача, ожидая от него чего-то.
- Доктор, что с ним? Вы можете мне , наконец, сказать?
- Лидия Петровна, мне нужно... сказать вам очень важную вещь.
- Ну же, доктор, не тяните! Говорите все, как есть, - шептала она уже срывающимся голосом.
- Пройдемте в мой кабинет, - мужчина направился к двери.
Они ушли, оставив меня одного.
Эта женщина сказала, что я спал целых три недели. Но почему? Ведь обычный человек не спит так долго. И почему я нахожусь в больнице? И почему они называют меня Костей? Но я не помню, что это мое имя.
Я долго размышлял над этим. Вдруг в голове стали быстро мелькать какие-то яркие картины... Их было огромное множество. Но они не представляли собой что- то подчиняемое логике. Все было в сплошном беспорядке, все мелькало, как в калейдоскопе. Появился непонятный шум, крики. Я пытался разобрать, что значит хотя бы один кадр из этого сплошного фильма. Но не мог. Я открыл глаза и начал снова осматривать комнату, чтобы отвлечься. Но шум и голоса становились все громче и непонятнее, а картины мелькали все быстрее.
Я хотел позвать женщину... мать. Или девушку в халате. Или врача... Хоть кого-нибудь, кто помог бы мне остановить этот хаос.
Но я не смог позвать. Не смог даже пошевелить губами. Что же со мной? Мне стало страшно. Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите... Я заплакал.
И вдруг перед глазами стал повторяться один и тот же кадр: как девушка на переднем сидении машины оборачивается назад и что-то кричит. А потом провал. Черная поглощающая темнота. И снова эта девушка. Она поворачивается и кричит. Глядя на меня. И темнота.
Ника! Это Ника!
От воспоминаний мне стало еще хуже. Это была Ника, но что случилось? Я смотрел этот кадр снова и снова, пока не вспомнил все.
Да, я действительно Константин. А эта женщина – моя мать. Все, что я вспомнил, заставило сердце биться с бешеной скоростью, а разум просто отказывался верить.
Видимо, это случилось три недели назад. Может больше. Мы с отцом были в аэропорте, ждали самолет, который вот-вот должен был приземлиться. На нем прилетала моя младшая сестра Ника. Она ездила за границу по работе. И в честь удачного контракта для фирмы, в которой она работала, мы решили устроить маленький праздник. Ведь это был ее первый самостоятельный контракт с зарубежной фирмой. Мама никак не успевала к прибытию самолета, и мы решили встретиться в ресторане. Но до него мы так и не добрались. Отец был без машины, поэтому мы ехали на такси. Ника всю дорогу рассказывала про поездку, то и дело оборачиваясь к нам с переднего сидения. Ника... Она успела немного загореть за эти несколько дней. Я не видел ее всего неделю, но жутко соскучился. Мы с самого детства были лучшими друзьями и очень любили друг друга.
Помню, как водитель резко вывернул руль и нажал на тормоза. Краем глаза я видел огромный грузовик, несущийся на нас. Ника обернулась и протянула к нам руку.
- Отец! Костя!
И все... Дальше темнота. Получается, мы попали в аварию. Где же папа? А Ника? В какой они палате? Или уже выписались?
Дверь тихо приоткрылась, и зашла мама. Она, всхлипывая, подошла и села рядом со мной. И снова взяла за руку. Глубоко вздохнув, она не выдержала и зарыдала.
Мама, не плачь! Не надо! - хотел сказать я, но не смог.
- Что это я? Расклеилась совсем, - она вытерла слезы и улыбнулась. - Врач сказал, что все будет хорошо. Тебе просто нужно время на восстановление. Вот увидишь, скоро ты будешь бегать, как ни в чем не бывало. И вспомнишь все-все. Да, сынок?
- Ма... Мама, - прохрипел я очень тихо.
- Костя, ты меня помнишь! - зазвенела радость в мамином голосе.
- Ма... Где... Ни... ка? - еле слышно выдохнул я.
Услышав вопрос, она словно оцепенела.
- Ма…
Она вздрогнула.
- Ничего, сынок, все будет хорошо, - сказала она и как-то натянуто улыбнулась. И я понял, что сестры нет.
- А... Па?
Мама закрыла глаза. Значит, и папы тоже... Выжил только я? Но почему? Почему так? Почему? ПОЧЕМУ???
Заглянула медсестра и попросила маму выйти, потому что мне нужен отдых.
-Костенька все вспомнил, он начал говорить!
Вскоре после маминого ухода вернулся врач. Он долго меня осматривал, медсестра поменяла капельницу и помудрила над аппаратом. Но я не обращал на них внимания. Мои мысли были далеко. Я думал лишь об отце и сестренке. Думал и до сих пор не мог поверить в то, что их не стало. Почему так случилось? Почему? Кто мне это объяснит? Кто скажет, за что мы с мамой заслужили это? И каково сейчас ей... Бедная...
Лидия Петровна зашла в пустую квартиру и, не зажигая света, села на стул в прихожей. Еще один день, прожитый в мучительных воспоминаниях. И разговор с врачом. Он шокировал ее настолько, что несколько минут она не могла говорить.
Доктор, ранее убеждавший ее, что с сыном все будет в порядке, сегодня сказал все, как есть. Константин едва не погиб в аварии, у него была клиническая смерть. Ее сына вытащили с того света. Он впал в кому. На три недели. Состояние было стабильно тяжелым.
Врач не хотел говорить все сразу. Но когда Константин очнулся... Мать восприняла очень тяжело весть о том, что выживший сын почти полностью парализован.
Потеря мужа и дочери чуть не свела ее с ума. Но единственная надежда – что сын жив – не дала ей опустить руки. Она каждый день ждала, что сын очнется. Она жила крохотной мечтой на то, что сын откроет глаза. А эта мечта переходила в другую – что он будет таким, как прежде.
Сегодняшний день принес ей огромную радость – сын открыл глаза и назвал ее мамой. Она готова была сделать все, чтобы он встал на ноги. Он очнулся и начнет жить заново. Это огромная, невыразимая радость для матери.
Но скажу и я свое слово. Зачем он очнулся? Зачем вспомнил все, что произошло? Зачем говорил с матерью?
Вы скажете, что я жесток? Я же отвечу, что жесток не я, а дарующий нам жизнь и смерть, радость и горе, мечту и разочарование.
Зачем он очнулся? Чтобы принести хоть каплю радости в жизнь своей матери. Каплю радости и надежду на будущее... Но зачем это было нужно, если после маленького счастья последовало еще большее горе?
В ту же ночь ей позвонили из больницы и сказали, что ее сына больше нет. Он ушел в иной мир, оставив после себя только огромное горе в душе одинокой, потерявшей смысл жизни женщины с разбитыми надеждами...
27.08.2008.