Возвращаясь поздним вечером домой, я был готов к встрече с любой неприятностью района. Но вместо них пришла Ты.
Хочется верить, что все это было сном, но твои тени каждую ночь доказывают мне обратное. Честно: я мечтал умереть, лишь бы не видеть твоих глаз и не слышать горячего дыхания за спиной. Где бы я ни был – ты всегда шла за мной. Для тебя это всего лишь игра – одна из многих с такими же игрушками как я теперь.
Почему тем вечером ты выбрала меня? Я точно помню, что на той улице я был не один. Ты смеешься своим харкающим смехом и отвечаешь, что я единственный не пожалел огонька для продрогшей девушки. Я знаю, что это ложь, но вынужден тебе верить, или твои тени снова начнут свой танец. Ты видишь по моим глазам, что я сдался. И снова смеешься. А потом тянешься ко мне своими липкими губами. И ужас, вновь охвативший меня, напоминает мне ужас того вечера.
Я возвращался поздним вечером в свою пустую квартиру одиночки, морально готовясь врезать каждому, кто решит меня остановить. Ты не останавливала – ты внезапно появилась из темноты, чуть-чуть обогнав меня, и попросила прикурить. Я ожидал кого угодно, но отказаться симпатичной – тогда еще симпатичной! – девушке я не мог.
Ты приняла зажигалку из моих рук, едва коснувшись меня пальцами. Но уже тогда я почувствовал, что что-то не так. Прикосновение было чересчур холодным для жаркого июльского вечера и таким же липким. Я отогнал эту мысль, сославшись на усталость.
А ты тем временем смеясь поблагодарила меня и поднесла зажигалку к лицу. Каюсь, поначалу твое лицо действительно показалось мне симпатичным. Но тебя это только развеселило, ты чиркнула зажигалкой, а я тем временем зачем-то отвел взгляд от своего дома, до которого оставались уже считанные метры. И вот тогда, при свете маленького язычка пламени, я впервые увидел тебя настоящую. Ту, что не искажали твои тени. Ту, что я хотел бы забыть как страшный сон. Но ты раз за разом находила меня и улыбалась своей жуткой улыбкой из зеркал.
Тем вечером я впервые понял, что такое парализующий страх. Я стоял и не мог пошевелиться, глядя в твои белесые глаза, где не было и намека на сострадание. И тогда ты улыбнулась. Белые губы разомкнулись, выставляя напоказ тонкие серые иглы. Их вид меня отрезвил – забыв о зажигалке, я со всех ног рванул к своему дому, смутно понимая, что теперь меня уже ничто не спасет.
Ты же просто играла со мной. Ты не сдвинулась с места, просто махнула рукой в мою сторону и твои ручные тени сорвались с цепей. Я не слышал ни их движений, ни их дыхания – ничего, что могло бы их выдать. Я чувствовал их приближение каким-то шестым чувством и боялся обернуться. Но я и так знал, что ты стоишь на том же месте, сжав свои плечи тонкими руками и, чуть наклонив голову, наблюдаешь за мной.
Твои тени не боялись света. Казалось, он только делал их быстрее и ярче. Но почему-то они (или ты?) дали мне добраться до подъезда. Сердце мое уже тогда было готово бросить меня на твою милость, но тебе этого было мало. Я взлетел на четвертый этаж, не чувствуя под собой земли, а твои тени неслись за мной, перепрыгивая со стены на стену, хрипло хохоча и закручивая меня в адском хороводе. Тогда мне начинало казаться, что я слышу голоса знакомых и друзей, что я вижу их лица в этой темноте. Я начинал, срывая голос и сбивая дыхание, звать их, я останавливался, чтобы коснуться их руки, чтобы попросить помочь и спасти меня. Но каждая остановка приносила только новый взрыв хохота, а каждая попытка дотянуться до друзей превращалась в пытку – твои тени кидались на меня всем скопом, обжигая и заставляя кричать. А потом они внезапно и пропадали, а я снова мчался к заветной двери на четвертом этаже. Подгоняемый ужасом, я ворвался в квартиру и прислонился к двери, пытаясь унять сердце.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Но внезапно я осознал, что я больше не один в квартире. Зря я тогда поднял голову, но даже если бы и не поднял – это уже ничего не смогло бы изменить. Я встретил твой взгляд повторно. Сердце забилось еще сильнее, мечтая избавиться от меня.
Тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук.
А ты улыбнулась, чуть подавшись вперед.
Тук-тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук.
Ты протянула ко мне руку, а я в ужасе смотрел на твои движения, не в силах сопротивляться. В руке ты сжимала мою зажигалку. Продолжая улыбаться, ты взяла мою руку, распрямила безвольные пальцы, затем коснулась их губами, от чего по всему телу прошла судорога. Ты, не обратив внимания, вложила зажигалку мне в ладонь и сжала мой кулак. Сердце сказало: «Хватит!»
Тук-тук-туу..
Утром я проснулся в своей постели в холодном поту, но счастливо решил, что это был всего лишь дурной сон, о котором стоило скорее забыть. Улыбаясь, я вытащил свою зажигалку из кармана брюк, схватил со стола початую пачку «парламента» и отправился пить утренний кофе и раскуривать утреннюю сигарету.
Я поднес к лицу зажигалку, намереваясь наконец вместе с дымом выпустить наружу этот кошмар, и лишь тогда с ужасом понял, что деваться мне некуда. Поперек зажигалки чернела надпись: «Теперь ты мой».
Стоило только прочесть ее, и я снова услышал твой харкающий смех. Он раздавался со всех сторон. Ты вовсю веселилась соей удачной игрой. Тебе смешно и сейчас. Ты приходила ко мне еще раза три, я старался не вспоминать эти приходы. Твои тени вертелись в адской пляске, а ты заставляла мое сердце проситься наружу лишь затем, чтобы потом остановить его.
Но ответь наконец, зачем тебе эти игры? Ради стука наших сердец перед смертью?