Сегодня ночью вор решил помолиться
О месяце, что когтем бойцовского петуха отворил дверь в клетку
из согнутых прутьев родственников и полиции
которые стояли над самоубийцей
будто над колорадским жуком
усеявшим картошку их накрахмаленных мыслей и вздохов
За избранников
выращенных из выплюнутых семечек
они стали плодами теней на неуклюжих стенах
в неуклюжих банках
что трещинами перевязаны
О пальцах школьницы
в стужу впивавшихся
что катала её на своих холодных
синих словно свитер качелях
оставляя следы ржавчины на пальцах школьницы
О шатающихся сказках по лезвию настигнутой врасплох морали
будто раскрытой пелёнке
будто экспедицией в обычное наказание
Об уборщице
кольца которой блестели золотом
на свежем спиле шваброчной злобы
и ногти которой казались огородными идолами
окружающими колорадских жуков
из которых были сделаны прутья-родственники и прутья-полиция
Не забыл упомянуть также разбитую рюмку директора гильотины
за сухой корм всех когда-то покинутых голов
сегодня ночью Они укрывались его молитвой
будто вор укрывался от их помыслов одеялом