Это было 1 сентября 1962 года. В наш 5 «в» вошла тоненькая, хрупкая девушка, с задорной мальчишеской стрижкой, в лёгкой светлой блузке с аккуратно завязанным на груди бантом и в узенькой чёрной юбке. Она сказала, что зовут её Альбина Николаевна Татаринова, что будет она у нас классным руководителем и учителем русского языка и литературы. После уроков, оставшись одни, мы долго обсуждали, как же она, такая маленькая, справится с нами. Мы решили взять над ней шефство, то есть помогать ей во всём. Но после нескольких дней учёбы трудно уже было понять, кто над кем шефствовал: то ли мы над ней, то ли она над нами.
С первых уроков мы были очарованы своей новой учительницей. Рассказывая о поэтах, писателях, литературных героях, она частенько стояла перед нами, упёршись ладонями о стол, как бегун перед стартом. В классе в это время всегда было тихо. Я жадно впитывала в себя каждое её слово, каждую фразу, украдкой любуясь её неподвижными ухоженными пальчиками. Голос Альбины Николаевны звучал так проникновенно, что в груди моей что-то сжималось, на глаза наворачивались непрошенные слёзы, а по коже пробегали мурашки. На этих удивительных уроках я поняла, как прекрасен и звучен русский язык, как он велик и могуч. Я поняла, что слово – это не только обозначение предметов и явлений, а выражение наших чувств, желаний, что словом можно обидеть и приласкать, убить и вернуть к жизни, найти себе врагов и друзей.
Альбина Николаевна учила нас писать сочинения, не боясь излагать свои мысли и чувства, рассуждать о поступках литературных героев. Когда мы писали, в классе всегда царил творческий настрой, было тихо-тихо. И чтобы не нарушать эту тишину, не мешать нам работать, наша учительница неслышно ходила между рядами, молча, указывала на пропущенные запятые или грамматические ошибки. Её прелестные ножки в чёрных лакированных туфельках, украшенных бантиками и ромбами с блестящими белыми камушками, мягко и осторожно ступали по половицам. Я не была любимицей Альбины Николаевны, хотя мне этого хотелось. Она была строга и справедлива, может быть, поэтому я очень редко получала пятёрки за свою писанину. Но зато, когда это случалось, я была безмерно счастлива.
Благодаря этой замечательной учительнице я узнала и полюбила Пушкина, Лермонтова, Есенина, Маяковского… Мне всегда хотелось научиться читать стихи так же, как это делала она. Помню, как старательно запоминала я дома «Стихи о советском паспорте» В. Маяковского. Как учила Альбина Николаевна, я повторяла вслух их много раз, выискивая нужные ударения, интонации, пытаясь себя представить на месте автора, даже плохо спала в ожидании предстоящего урока. И вот настали долгожданные минуты, меня вызвали к доске.
Мой голос волнительно дрогнул, потом усилился, окреп, а дрожь перешла в колени, и я уже никого не видела и не слышала, я была далеко-далеко, в том поезде. И это уже не Маяковский, а я подавала свою «краснокожую паспортину», и это мне все завидовали, что у меня «серпастый, молоткастый, советский паспорт». Я закончила, а дрожь в моих коленях всё продолжалась.
После небольшой паузы Альбина Николаевна сказала:
- Тамара, где ты этому научилась? Ты превзошла меня. Мне так не прочесть.
- Так ведь Вы же сами говорили, что у Маяковского должно звучать каждое слово, вот я и старалась.
Эту похвалу я запомнила на всю жизнь и поверила в свои силы.
Замечательным воспитателем оказалась наша учительница. Она не читала нотаций, нравоучений, не пыталась унизить. Наверное, она и не думала о воспитании как о таковом, она просто сама была Человеком, жила с нами одной жизнью на уроках и на каникулах, во время праздников и долгих зимних вечеров. Она знала всё о каждом из нас. Мы часто делились с Альбиной Николаевной своими секретами. Мы очень хотели быть похожими на свою учительницу. Когда мы выпускали стенгазету, мы брали со стула и примеряли её пальто с чернобурковым воротником и красную вязаную шапочку, как на подиуме, крутились друг перед другом, демонстрируя свой новый наряд. Это было смешно, и Альбина Николаевна заливисто, как ребёнок, хохотала вместе с нами.
Её фантазиям не было предела, своей неиссякаемой энергией она заряжала и нас. Она готовила с нами литературные монтажи, КВНы, школьные вечера, болела за нас во время спортивных соревнований, ходила с нами в походы, где у костра пила компот из щавеля и пела с нами походные песни. Она работала с нами в колхозе, причём на картошке не старалась командовать, стоя над нами, как это делали некоторые другие учителя, а, засучив рукава, собирала клубни, таскала вёдра, а если кто-то отставал, переходила на его гребень, помогала, и нам стыдно было филонить.
У Альбины Николаевны хороший и надёжный муж, Аркадий Яковлевич. В то время он вёл у нас уроки физкультуры. О нём, как о прекрасном учителе и добродушном человеке, можно много и долго рассказывать, только это уже другая история, хотя она и неотделима от жизни Альбины Николаевны.
В их семье долго не было детей. Мы в своём ребячьем кругу частенько обсуждали эту проблему. Мы считали несправедливым, что у таких замечательных, добрых людей нет ребёнка. Мы хотели хоть чем-нибудь помочь им. И однажды на 8 Марта мы купили в подарок Альбине Николаевне большую голенькую пластмассовую куклу. Мы надеялись, что этот игрушечный ребёнок украсит её домашние вечера. Мы посадили куклу на учительский стол, по стойке «смирно» вытянулись у своих парт и с ощущением великой значимости своего поступка ожидали прихода нашей учительницы. Открылась дверь, Альбина Николаевна сделала несколько шагов в строну стола, потом резко повернулась и бросилась из класса. Некоторое мгновение мы были в оцепенении, потом опомнились, зашумели, стали разбираться, кто же виноват в этой дурацкой затее. Наконец виновники были найдены и отправлены в учительскую просить прощения. В составе этой делегации была и я.
Альбина Николаевна сидела за своим столом, положив голову на руки. Лица не было видно, только её маленькие плечики слегка вздрагивали. Мы что-то бормотали в своё оправдание, но она не поднимала головы. Тогда мы вернулись в класс, спрятали злосчастную куклу в парту и, молча, сидели в ожидании развязки этого инцидента. Через несколько минут Альбина Николаевна, как ни в чём не бывало, вошла в класс. На лице её опят светилась улыбка, и только глаза слегка выдавали её недавнее состояние.
- Ну, где же ваш подарок? Давайте уж.
Она ласково прижала куклу к груди, потом бережно усадила её на стол и начала урок.
Материнское счастье пришло к Альбине Николаевне через несколько лет, когда я закончила не только школу, но и педучилище и уже работала в детском саду. Это случилось 1 ноября 1971 года, у неё родилась девочка, маленькая, долгожданная красавица.
А через 25 дней в этом же роддоме довелось рожать и мне. От акушерок и медсестёр я узнала, что роды у Альбины Николаевны были очень тяжёлыми, но она перенесла всё мужественно, стойко и терпеливо. И мне опять захотелось быть похожей на неё, хотя страх и боль раздирали меня изнутри. Думая о ней, я сжимала руки, зубы, терпела, старалась не проронить ни звука.
Не сговариваясь, мы назвали своих дочек Ольгами. Когда немного окрепли и мы, и наши детки, нам захотелось показать друг другу наших прелестных малюток. Мы стали приходить друг к другу в гости. Наши дети вместе росли, а мы хвастались их достижениями. Вместе с детьми мы ходили за земляникой, катались на лодке, пили в лесу берёзовый сок, загорали, купались. Это были тоже незабываемые годы. Я узнала о ней много нового. Альбина Николаевна – замечательная жена и прекрасная мать. А для меня она всегда останется моей учительницей.
Много лет прошло с тех пор, но Альбина Николаевна почти не изменилась.
Она всё такая же стройная, тоненькая, красивая, и серебристый цвет волос ей к лицу, и морщинки у глаз не состарили, они лишь подчёркивают жизнерадостность и нескончаемую её доброту.
На вопрос, сколько выпусков сделала она за эти годы, обычно Альбина Николаевна отвечает:
- Много, со счёта сбилась.
А мне посчастливилось дважды: мою младшую дочь тоже учила Альбина Николаевна.
Я росла в не очень благополучной семье: отчим пил, жили бедно. И я не знаю, что бы из меня получилось, если бы в своё время не взяла меня за руку и не повела по школьной тропе эта прекрасная женщина, моя добрая учительница.
Сейчас Альбина Николаевна на пенсии. Её труд по достоинству оценен. Альбина Николаевна – учитель-методист, «Отличник народного просвещения», награждена орденами «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени. Я горжусь своей учительницей.
***
На фото наш 8 класс. Альбина Николаевна в нижнем ряду, четвёртая слева, а я в верхнем ряду, пятая слева.