Ах, Москва, теремная пленница!
Терема, терема да тюрьмы.
В кружках квас, словно море, пенится
На завидки богемским рюмкам.
Попируем, старушка-девушка,
Поедим хлеба-соли досыти,
Покружим босоногим дервишем
На камнях допетровской россыпи.
А потом побредем, не прошены,
Перекрестимся на стоглавую,
И зальет след подошв изношенных
Раскаленной столичной лавою.