Уже июль – и юнь моя больна:
она в плену разнузданного зноя,
и не унять полуночного льна
ни сном в бреду, ни свежестью ночною.
Из лет моих – нет этого нежней
и жарче, нет мучительнее рвенья
в изнеможенье млеющих корней -
а юнь в крови томит до откровенья.
Ночь не спасёт от плавящего дня,
и нагота унять не в силах жара,
которым пекло выюлит меня
и сплюнет пеной с тлеющего жала.
Уснуть, уйти в проволглый плен и лён –
какой там сон! тлен самообольщенья
до одури предутренних ворон,
до пытки без исхода и прощенья.
Куда уйти, когда июль разлит
по всей земле, по жилам и трахеям
так, что душа не дышит, но парит,
грозя пролитьем и томя елеем!
Уже июль – и юность не вольна
вернуть весну прохлады и отрады
в предвестье лета, в благовестье сна...
И тем милей дожди и снегопады.