То ли осень в холодной светлице
Путеводные нити прядет,
То ли звонкие летние птицы
Репетируют скорый отлет –
Что предчувствуешь, то и свершится.
Что накликаешь, то и придет.
Тишина. Беззащитное время.
Совпадение судеб и слов.
В эпицентре твоих озарений
Слишком холодно. Слишком светло.
Белоснежным июльским повтором
Иней.
Иней.
Отныне и впредь.
Ожидание встреч, до которых
Не дожить – только доумереть.
***
Когда умру, я буду быть -
Беспечно бесконечно плыть
Крылом упругим на ветру
Когда умру
Когда умру, я буду быть -
Любовью вечной в облаках
Веселой блажью в чудаках
Лучом судьбы
Когда умру, я буду быть -
Твой путь, отмерянный судьбой,
Я до конца пройду с тобой
Я буду быть
***
У каждого своя Голгофа,
Свой приговор и свой Синод -
тот выдох, за которым вдоха
не воспоследует.
За вход
на эти горестные выси
плати у заповедной двери
последней яростною мыслью
о том, как щедро был отмерян
необратимый путь земной!
Последней мыслью, основной,
не - вы - го - ва - ри - ва - е - мой!
не обращаемой во звук!
И, как тюремный перестук,
зов сердца оборвется вдруг.
Сверкнет свободы вышний свет!
Дорогостоящий билет
в один конец оплачен. В путь!
С Голгофы - в Смерть.
К Началу. В Суть.
***
Снова дом превращается в Ноев ковчег
Все темнее змеиные воды разлук
Затопляет весь мир, и не спросишь – зачем?
И не крикнешь – за что эта мука из мук?
Я, конечно, спасу все, что нужно спасать
Чем дышу, чем живу, чем держусь на плаву
И такой это груз, что не выплыть нельзя
И такой это груз, что я не доплыву
***
Здесь, на границе света, жажду окаменеть.
Знаю.
Отдать готова - зрение, слух и речь.
Каменной ипостасью отодвигая смерть,
Здесь, на границе жизни,
что захочу сберечь?
Кристаллизуя память – намертво, навсегда,
Впаивая алмазно в каменный монолит…
И за границей жизни смерти я не отдам
Все, что любовью дышит.
Все, что еще болит.
***
Прозрачный день. Холодный ветер.
Мелеет смертная тоска.
И долгожданные ответы
Улыбкой снежной в облаках
Освобождают от желанья
Забыть, забыться и уснуть.
Пусть чайка на песке горланит
О том, что будет трудным путь
За горизонт. Так страстно просит
Волна летящих парусов!
И разбивает в брызги просинь
Небес безбрежных.
Вечный зов
Сегодня милосердно ясен.
Последний выучен урок.
Никто под небом не напрасен.
Никто не будет одинок.
***
Все, что случится, когда-то получит название.
Мне изменяет сегодня мое любопытство.
Как-то не хочется знать – ни потом, ни заранее –
Что же случится.
Как-то не верится в новое чтение символов,
Буквенным кодом стучащих о тех же и том же.
Вместо «спаси вас» читается просто «спасибо вам».
Легче и тоньше
Темного смысла вуаль над блаженным невежеством.
Я закрываю глаза на прозренья любые.
В ножнах неведенья острые мысли не режутся.
Только тупые
Иглы сосновые колют босые подошвы мне.
Значит, пора ощущать всеми фибрами землю.
На передышку – упасть бы в траву придорожную –
Шансы мизерны.
Ты говоришь, я могу не успеть подготовиться.
Предупреждаешь, что скоро последнее завтра,
То, что приходит – и тем сохраняет достоинство –
Только внезапно.
***
Брызнет август персиковым соком
На подол застиранного платьица.
Помолчим о вечном и высоком.
Жадно-жарко-жалобно расплавится,
Испарится и прольется смехом
Летний лед от поцелуя августа.
Улыбнешься тающему снегу
И простишь. Прости меня, пожалуйста.
Будь со мной.
***
Мир отвернулся от меня – он говорит с тобой
На языках воды, огня, земли. А воздух –
нем
И пуст, как разум мертвеца, как запах хризантем,
Как выражение лица напротив.
Вразнобой
Сорочьи голоса долбят по кончикам ушей,
О том, что нужно
без тебя
смеяться, петь, дышать.
О переменности основ, о расстоянье в шаг
До множества иных миров, предложенных душе
В обмен на языки воды, огня, земли.
В обмен
На мир, где обитаешь ты.
Но воздух пуст и нем.
***
В тишине, немоте одноликих моих вечеров,
когда темного неба ко мне приближается кров
твердокаменный, словно закрытые в вечность врата,
когда в душу глядит и молчит, и молчит пустота -
долетает ко мне бывших звезд потерявшийся свет.
я с тобой говорю через топкую тьму светолет.
***
Уходит время, уводя с собою
Остатки сил в пожизненное рабство.
Над полем битвы нежно-голубое
Затягивает серым и бесстрастным.
И монохромной моросью слезится
Низложенная высь Аустерлица.
Все ниже эти клювы, когти – птицы?
Смежить ресницы.
Снится?
Мнится?
Слиться
С полынью цвета полымя седого.
Изранен страх.
И безоружно слово.
Не честный ворог – мастер дел заплечных,
Уходит время. И приходит вечность.
***
И вот уже нет ни тебя, ни меня
В раскидистой кроне. Пора листопада
Приходит по вызову, если корням
Давно не по силам, а листьям не надо
Ни думать, ни знать, ни шептать в унисон
Прозрачной – до счастья в глазах – перспективе
О том, что кончается медленный сон
О собственной жизни. Мы будем красиво
И долго лететь, обломив черенки,
Навстречу закатам внезапных расцветок –
Туда, где желанья пусты и легки,
Как мысли без слов или листья без веток.
***
Подняв занавески, выходит в открытую ночь
Летучий драккар, безмятежная крепость моя,
Поет трамонтана во всю неуемную мощь
Пиратские песни, и мается лунный маяк,
Серебряный путь пролагая в любимые сны.
Пролог затянулся, полночное море знобит,
Штормит, лихорадит в преддверии той тишины,
Когда – за ненужностью – будет открыт и забыт
Последний кингстон, и заполнит, и вспомнит вода
Другие пути, маяки, имена, города,
Где доброе время свернулось, замкнулось в кольцо.
Там, глаз не открыв, я твое угадаю лицо.
***
По утренней глади залива, еще безымянной,
Ко мне подплывет на воздушной подушке тумана
Моя бригантина
Светлее рассвета, отрадней свершения рока,
Желанней свободы. Отмеряны здешние сроки,
Как срок карантина,
Отбыты, закрыты, отпущены. Берег последний
Сравняет с другими, размоет прибоем столетий.
Опущены сходни.
И я подымаюсь на борт, но уже не шагая.
Рождение вспять. Откровенье иного дыханья.
Не будет «сегодня»,
Не будет «потом». Обессмыслится «будет».
И кто-то, чей бедный словарь человечески скуден,
Названье начертит
На утренней глади залива, еще безымянной,
Появится имя, проступит сквозь клубы тумана
Отсутствие смерти.