Почему произошёл тот случай?... то ли от глупости, то ли от бесшабашности молодости, то ли от безделья, а, может, желание поесть размыло границы дозволенного человеческими нормами бытия.
Теперешняя молодёжь не застала те времена, когда студенчество направляли убирать урожай овощей на Подмосковных полях. В начале 70-х третий курс направили на картошку.
Среди студентов были два брата-близнеца. Невысокого роста, они появлялись везде, стоило тот час о них заговорить. Кареглазые, с пробивающимися усиками. Одного из них, кажется, звали Моня, он говорил, слегка гнусавя, в этой манере скрывалась какая-то томность, или было такое впечатление, что он хочет сказать что-то по секрету.
…Третий персонаж истории – их закадычный дружок, прошло много лет, имя из памяти не выуживается. Пусть его звали, Хайм. Этот Хайм был неподражаем! Долговяз, неуклюж, как подросток, и, бывает же такое, в семье не без…, редкая тупица-флегма. Скажете, таких не бывает! Таки было!
Как-то после завтрака в распоряжение лагеря пришла деревенская бабулька и пожаловалась на Моню и Хайма, что они украли у неё гуся, зарезали его и съели. «И тела гусёвого обнаружено не было».
Про горячим следам «протрубили» комсомольское собрание с повесткой дня. Первый – про водку, а второй – про гуся.
Про водку, «конешно», разобрались быстро, кто кому и сколько нёс, кто пил, кто покупал, кто бутылки в окно швырял спьяну, превращая культурный почвенный слой в слой битого стекла. Заслушав и осудив нарушителей, начальник лагеря (по кличке «Шнурок») пригрозил им немедленным отчислением из отряда и «автоматом» – из института с формулировкой «за нарушение дисциплины и систематическое пьянство» при повторении подобного.
Комсомольское собрание проходило в клубе пионерского лагеря, с высокой сценой, трибуной и стульями для зрителей. Когда перешли ко второму вопросу, на сцене появились два «исполнителя» Моня и Хайм. Еврейские Торопунька и Штепсель. Это был номер!
– Ну, расскажите собранию, как всё происходило, надо же нам разобраться в ситуации,– приказал начальник лагеря.
– Ну это, мы, значит, пошли, типа,– начал тормоз-Хайм,– погулять…
с девушками.
– И что дальше? – прокурорским тоном произнёс ведущий собрание.
– Идём себе, погода хорошая…
– Давай ближе к теме!
– Ну это, идём себе, погода хорошая, а тут, это, он идёт.
– Кто он?
Тут встрял юркий Моня.
– Ну, гусь, гусяко этот идёт,
неужели не понятно? – выпалил Моня на одном дыхании.
– Да, гусь идёт,– подтвердил Хайм,– это мы, слышь, идём и смотрим, этот идёт…
– Гусь, гусь, – талдычит Моня.
– Ну да, гусь. И мы идём, и он идёт.
А тут мне подруга и говорит: «А слабо гуся поймать?» – сказал Хайм.– А ведь он щиплется.
– Да, гусь, гусь, гуси щиплются вообще – прогнусавил Моня.
– Смотрим, дом нежилой. Мы на гуся наорали а он испугался и в этот дом забежал.
– Да, впрыгнул, шустро так впрыгнул.
– Заглянули в дверь. А там этот стоит, белый…
– Да гусь там стоит. Кому ж там ещё стоять-то?!
– Ну, мы это, ловить его стали.
– Как вы стали его ловить?– проснулся председатель.
– Да прыгать на него стали.
– И как, поймали?
–Нет, всё время промахивались, он быстро бегал.
– Моня там это…
– Ничего не делал,– закончил фразу за товарища Моня.
– Охотились и поймали этого гуся.
– Ну а дальше что делали? – не унимался председатель собрания.
– Что делали, выпустили.
– Ну и что?
– И он вышел гулять на улицу.
– А вы что сделали?
– А «дефьки» говорят: «Неееет! Вас гусь победил, раз вы его не поймали, поймайте ещё раз. Когда мы второй раз его поймали, гусь это типа, мы решили, что гусь это, типа, того… мясо жалко пропадёт.
– Да он после первого раза сильно хромать начал, а потом он вообще не поднимался.
– Жалко было гуся, вот и съели.
– Что сырым съели? – Задал идиотский вопрос председательствующий.
– Да нет, костёр развели, пожарили, плохо было, всё равно всего гуся съели.
– Всего-всего съели гуся-то,– встряла бабка, – и косточки его обглодали.
– Косточки твои собаки съели, – отпарировал Моня, не понимая двусмысленности фразы.
– Густь-то он мимо шёл,– опять завёл «шарманку» Хайм.
– Мы его совсем не трогали, – как в оперетте, один начинает, а другой продолжает…
– Он сам к нам пристал.
– Ну да, и кусаться начал.
И смех и грех!
Апрель , 2010
Фото © Ольги Пономаревой
Гусь, конечно, не тот, но будем считать, что
он - художественное оформление рассказа.