Часы. Светящиеся цифры. Три
часа тринадцать... Нет, уже пятнадцать.
Лежи и майся, на часы смотри:
чем ещё ночью можно заниматься?
Лежи и майся, вновь перебирай
всё то, что пережил: удачи, неудачи.
Вот там хватил ты явно через край,
там сделать надо было бы иначе...
А главное... ах, тот несчастный случай!
Мне б зубы сжать, не сдаться, устоять...
Да, я бы много потерял; но это лучше,
чем - позже - всё на свете потерять...
Ну, ладно... Может, для разнообразья
другое вспомнить? Было же оно!
Бывал и у меня, средь будней, светлый праздник.
А где... когда... О нет, не всё равно!
Мне, например, понравилось у немцев.
Серьёзный, обстоятельный народ.
Да, был, конечно, Бухенвальд, Освенцим.
Ну, а у нас-то - всё наоборот?
Зато теперь они живут достойно,
перед другими нет причин краснеть.
Всё там у них солидно и пристойно:
дома, машины, магазины, снедь...
Вот молодёжь у них - довольно шебутная.
Как наша... Что ж, на то она и молодёжь.
Зато красотам там нет ни конца, ни края -
других таких и в сказке не найдешь.
О Нойшванштайн, мираж на кручах горных,
волшебный замок, сгусток снов и тайн!
Туристская братва его упорно
- тупые ж люди! - величает Нойшвайнштайн.
В Вестфалии, над тихим рейнским плёсом,
вознёсся замок Марксбург, а вокруг -
леса, леса. Я ж мучился вопросом:
ведь должен где-то быть и Энгельсбург?
Но главное: там, где-то в тех краях
живёт рыбачка Соня... Ну, Марина.
И не рыбачка, а Рыбак, поскольку - Фишер. Ах,
я не могу избавиться от сплина,
от жёлтой зависти, её стихи читая.
Я рядом с ней - беспомощный болтун.
Но что поделать: жизнь моя такая -
ихь хабэ але хэнде фоль цу тун...
Эх, встану, валидольчику плесну
в стакан с водой - и выпью в лучшем виде.
И если нынче всё-таки усну,
во сне Мариночку хочу увидеть.