1.
Символ эпохи- распятая в гуще столбов обезьяна -
Бонус-комплект дарвинизма с религией смутных эпох.
Не причитайте, голубушка, всяка Сансара к Нирване
К лучшему все в этом самом пустом из миров
Бешено крутит диджей африканские сложные ритмы,
Чуть придержавши рукой солнца-платины диск
Эй, там, на радио, именем палочки мирры,
Песню поставьте о смерти святой леди Ди
Снова дилемма на этих проклятых дорогах-
Где-то гул пробок, а где-то дежурит гаи.
Вот философия, елки, совместно с поэзией Лорки
Даже весь мат свой не скинешь в формат MP3
Верую, верую, верую, пламенный Боже,
Нет, не в тебя, а что Pampers от бед защитит:
Если потоп вдруг сподобится мир уничтожить,
Будет великий подгузник- ковчег нам и щит
2.
Маршрутку колдобит как сон ПТУшника,
Путь в ливне под. шлепанье розг.
«Не слушайте, девушка, плеер в наушниках,
Он силиться выесть ваш мозг.
В уши вам врезались тонкие щупальца,
Будто в страшилке «Чужой»,
Кстати, а звать меня можете Гошей
Приехал сюда из Котовска. Работаю?
Да, у цыган по чуть-чуть анашой.
Сам? Не курю я, да что Вы,
И так всюду бешеный стресс.
Здесь в каждой парадной маниаки,
Пит-були-убийцы и ДЭЗ.
Боюсь высоты я и лифта,
Боюсь темноты и собак.
Микробов боюсь в туалетах.
Эй, ты, хватит пялиться! Фак…
Немного чувак шизоватый
И вены я резал раз шесть.
Как вас по имени? Рита?
Опять дежа вю. Так и есть.
3.
Листает обманчивый глянец дороги кофейно- промозглый туман
Поднимет ли Китеж свой киль над порогами - черным решеткам тумак
Схлестнуться ли ратям торговцев по улицам - долго ли доски тесать
Силясь помочь сквозь ненастье проклюнуться крыльям бульваров опять.
Хлынет на улицу новая улица - вдоволь толкаться толпе.
Только тень чаек на небе беснуется- в щели туч жалобно петь
Вечером ранним, лишь только остудится сумерек зимних стекло,
Люди, укутаны шарфом на пол-лица канут в парадных тепло
4.
По переулкам, как приведенье
Гуляет хитрость, бросая деньги.
Друзей разделит на ловких самых
И на «порядочных»,
В боях неравных никто не ведает
Бойцовских правил.
Кто смел попользовать- тот смелый малый,
И от подтекстов старинной дружбы
Пахнёт вчерашним несвежим ужином
По переулкам, как привиденье,
Потертые бросая деньги,
Гуляет хитрость все дни недели
5.
Пыль детского дневного сна,
Оставленного в незаправленной кровати,
Подкравшаяся тихо сзади
Чернильная тьмы глубина
В чернобыле безликих суток,
Лишь летопись дорог в случайном свитке,
Пройдут ветров бессмысленные бунты
Средь ран рассветов сонных, блудных,
В которых тают неотложки,
Что тащат тихенькие будни,
Что тащат глупенькие сплетни –
Все вместе превращая в тлен.
Чернобыль- не город, а степная трава
6.
Где гнилым тряпьем стошнило мусорник
В полусне дитя под курткой рыжей никнет.
Дольки пухлых губ вовсю уже искусаны,
Краток день рождественских каникул
Скольким дурочкам так розово мечтается,
Воскресив остатки вены героином?
Спи- поспи сердец пугливый заяц
Под «снежком», от химдобавок синем.
Всей души твоей в шприце три кубика,
Растворившей яд кровавой пеной,
Жалобишь игрой нелепой публику,
Щедрости людской познавши цену.
Сколько миражей рождает разум вновь,
В терпких снах пройдя за милей милю,
Для того ли, чтобы лица ангелов
От такой свободы завистью сводило?
7.
Бабочки ветра на шляпе упавшей прохожего.
Ловят на стекла порывы дома - стилажи.
Если смотреть научусь я на грани возможного,
Развяжи мой язык, господи, развяжи.
Весна вынимала из десен песок,
Худыми, как ветки, костяшками марта.
Прости мой безумный восторг, если смог
Поднять вору-ветру крыло цвета смальты.
Бабочки ветра, питаясь словесною копотью,
В парках чудес милионника чертят свои виражи.
Если умеешь любить жизнь проживших над пропастью,
Докажи мне это, Господи, докажи.
8.
Пригрелись возле будок попрошайки,
Белеет небо кровельным железом.
Ничто молчать уже не помешает
Злой дрожжи телефонных лесок.
Покинутый в своей берлоге
Спит самый стылый месяц года,
Спит перед схватками природа,
Раздутой самкой, кривоногой.
Не выйдет из дому ленивый,
Пропали безвести подруги,
Под корень падает, подрублен
Дуб из геральдики Гизена.
Бессильный хаос- время слома
Бредет по кругу мысли мул.
Как-будто в комнате без света ногой цепляешь вечно стул.