Безысходность

Алёна Майер
Которую ночь Ей снится Тель-Авив.
Она чувствует его горячее дыхание, запах моря и автомобильных пробок.
Никогда, ни разу в жизни, ни по одному мужчине не тосковало Ее сердце так, как по этому городу.
Ее никто не понимал.
Да Она и сама себя была не в силах понять, чем же он Ее так приворожил.
У Нее с ним было связано столько физической боли, что и вспоминать о нем не должна, ан нет.
Может, потому что все эти три с половиной месяца в ней жила надежда?
Тоска сжимает сердце.
Ей снится съемная квартирка на Бен-Иуда, маленькое летнее кафе и молоденькая официантка, тщательно записывающая за Ней русские слова.
Беспокоит в снах ночной Яффо, каменный, но очень теплый.
Но больше всего Ее тянет в Аполлонию.
Глупые мужчины, разве они понимают, приглашая Ее к себе в гости и обещая Ей какой-то сексуальный рай, что у них есть конкурент, с которым им не потягаться.
Что там, в Израиле, Ее любовь не может дробиться на кучу маленьких частей, что все земные радости ничто по сравнению с этой любовью, и что там, только там, существуют две пересекающиеся параллели - Она и Израиль, и больше Ей никто там не нужен.



Не будет встречи в аэропорту,
И рук на плечи вскинутых не будет.
Напрасно ждет кафе на Бен-Иуда*,
И утопает Со`колов* в цвету...

А так мечталось: солнечный денек
И рядом ты. Чуть затаив дыханье,
Я будущих коснусь воспоминаний,
Собакою свернувшихся у ног.

Вдруг боль пронзит навылет - как же так?
Что изменилось в нашей книге Судеб?
Кто запись внес, что ничего не будет?
И как об этом страшно прочитать!..

За что и почему? Ответа нет.
И Аполлония притихнет сиротливо,
На море - ни прилива, ни отлива,
Лишь вскинется разбуженный рассвет.


*Бен-Иуда, Со`колов - улицы в Тель-Авиве.