Ковчег плывет. Внутри тепло и сухо.
Снаружи волны трутся о борта.
Их песнь звучит прерывисто и глухо.
Почти неразличимая черта
Затерянного в зыби окоема
То промелькнет, то скроется опять,
В чередованьи спада и подъема
За пядью обнаруживая пядь.
Ковчег плывет. Задумчивые твари
Жуют тоскливо просо и ячмень.
Светильники, кадящие в угаре,
Покачивают собственную тень.
Скрипит прогнивших балок коромысло
Из каждого угла и уголка.
И сумерки в глазах, лишенных смысла,
Чернеют, словно копоть потолка.
Ковчег плывет, спасаемые души
Преобразив невольно в пустыри.
Не важно, что мы заперты снаружи –
Мы сами в нем закрылись изнутри.
Здесь нет нужды подумать о ночлеге,
Здесь есть вода, здесь пищи есть запас.
Но, кажется, не мы плывем в ковчеге,
А сам ковчег плывет неслышно в нас.
Он в нас погибнет, как в живых могилах.
Вода и небо превратятся в гладь
И будут стаи чаек белокрылых
Друг другу, словно письма, отправлять.