Рассвет… Народ… Автобусная площадь…
Морозец небольшой, колючий ветерок.
Обоим не хватило звёздной ночи
Морозить да щипать носы и пальцы ног.
Все топчутся и закрывают лица…
Спешат на смену женщина с мужчиной.
Зачем поднялись вместе в ранний зимний час?
Узнать с какой неведомою силой
Вторгаются в семью и думают за нас?
Уставшие, безжизненные лица…
Особняком парнишка с бородой стоит,
Весь «кожаный», рюкзак, цепочка на ремне.
По сотовому телефону говорит,
Не видит и не слышит, стоя в темноте,
Не смотрит на мелькающие лица…
Кричит мамаша. В санках слёзы - плачет дочь.
Рыдает горько непокорное дитя.
Кто сможет матери и дочери помочь?
Муж-пьяница, работа-каторга, семья.
Усталость, ужас, безысходность в лицах…
Приезжий в город житель из «Гнилицы» -
Бабулька с палочкой. Пытается узнать
Короткую дорогу до больницы.
И пожилому человеку не понять,
Что все спешат, отводят свои лица…
Девица в куртке, джинсах - молодая,
В наушниках, с открытым голым животом,
Закуривает, что-то напевает
Полуоткрытым и невинным детским ртом.
Не замечают, убирают лица…
На площади автобусной - бомжи.
Пустую тару и бутылки стерегут.
Среди толпы гоняют как «стрижи»,
Окурки, с пива банки, мусор, подберут.
Насмешка и брезгливость в тех же лицах…
С киоска ближнего направились «друзья»,
Затарились вином, идут «соображать».
Им по колено море, площадь и земля.
Спешащим на работу людям не понять.
За ними наблюдают то же лица…
Давно, лет сто назад на эту площадь,
«Свободы» ей название сейчас,
Людей сгоняли тёмной, зимней ночью,
Читал жандарм царя-правителя указ.
Из темноты смотрели только лица…
«В острог кому, в глухие поселения…
Кого на каторгу в Сибирь, на рудники…»
В глазах - обиды, скорбь и боль, отмщенье.
Теперь об этом не расскажут старики.
У каторжан измученные лица…
А нынче что на площади? Острог стоит.
Над ним витает злоба и презрение.
Название «Свобода» души бередит
И вызывает скорбь, недоумение.
Мелькают только - лица, лица, лица…
22.02.2008.