Я в горе горькое из светлой радости,
в привычный дом свой с сквозняками и потёмками,
брела обиженная, скошенная, скомканная
из моря синего - да в лужу с гадостью.
Не плачем - воем, безобразным в откровении,
смущала слух свидетелей участливых.
И с прозорливостью пророка, бога, гения
я узнавала цену счастью и несчастью.
К губам дрожащим руку подносила,
стараясь скрыть их, горем перекошенные.
И голосила, голосила, голосила!
Как будто-то пела гимн слепым и брошенным!
Слепым в доверье, брошенным в любови.
Виднелся омут с мутною водою...
Смотрели вслед с укором и мольбою
глаза - причина бед моих и боли.