Старик шагает белым лугом,
Зеленый след в траве за ним.
Сбивает росы с трав упругих.
Старик один, совсем один.
Ему взгрустнулось, вынул ножик
И срезал дудку, что росла,
Белея зонтиком широким
У красноталого куста.
Он сверлит дырку, режет снова,
Дохнул и дудка ожила
Тягучим голосом медовым,
Смеялась, пела и звала.
Куда, пока он не приметил,
Но ведь послушная она:
Чуть дунул – иволге ответил,
Еще подул – звенит волна.
Бекас заблеял – по-бекасьи
С ним эта дудка говорит.
Она кукушку передразнит,
Всё, словно эхо, повторит.
Она поет нежней свирели
В умелых дедовых руках.
В ней слышен стон ночной метели,
Грай птичий слышен в облаках.
И шорох леса, шум прибоя
О чем-то светлом напоет.
И в памяти такое вскроет,
Щемящее за душу возьмет.
Сыграв, старик облегчил душу.
Тихонько по лугу бредёт.
В минуты грусти он отдушину,
Играя, в дудочке найдёт.