сумасшедшая радость, энцефалограмма из строк и любимый потрет на стене
я искала ответ на один вопрос – прерванный чредой поколений
я всегда хранила святее святых талисман единственный мой один
правда ли – о ; горчит ? бог с тобою, Бог – мне милей, чем ложь до седин
у меня зелёной русалки слеза вкуса Австрии и ваших губ
я всегда знала: есть чистота одна, если б ты поведал, дедуль:
как сжимать ладонь и в ней умирать – от зовущих не линий – вен
уходить в ночь, забыв всё, что нужно знать – не узнав одного – измен
самому себе и самой святой –
у неё нежность шепчется с косой и судьбы малахитовые глаза.
ты увидел её – шаровой – отбой – шаг назад – расстрел – тормоза.
ты узнал её – и с пятнадцати лет первый раз не страшно рыдать.
пусть скупится стол – нескупой обет – быть всегда, чтобы продолжать…
всё закончилось. точка. верёвка петлёй. перевёрнутого висит
знак вопроса.
я – есть. это парадокс нашей ХХ больной души
искалеченной ЗАГСами в 20 лет
испещрённой пощёчинами в 22
это страх, бессилие и
Ответ
Новый :
Никому. Никогда. Нельзя.
я боялась «нет», потому что «да»,
потому что смелость мою дверьми
прищемили давно_навсегда_тогда
– когда немота и немы
стены_створки – и обручи на потолке – пляски водит хор злых колдунов
я молила портрет – журавля в руке: помоги мне только одно –
верить. нет, мне мало веры – знать: знать, что быть можно так, как есть
без бесценных за буквы продажных фраз и без лжегеройства сердец.
я узнала. спасибо. жестоко? нет! богу – руль, чертям – тормоза.
мне не страшно прожить, пронести, промереть
у меня русалки морской слеза.
3.6/7/2010