Расправа. повесть 1. Горькое детство. 2. Четыре побега
Не зная французского, беглецы кое-как добрались до властей - километрах в 20 от места побега.
Несмотря на осень, городок утопал в цветах и в зелени, которые очень искусно прикрывали последствия недавних налётов войны.
Было много магазинов, пабов, ресторанов. Везде толпился разный люд.
Мелькали автомобили и велосипедисты. На стройках кипела работа.
Когда беглецы с горем пополам нашли нужное учреждение, городок окутал сиреневый вечер.
Французы отнеслись к ним хоть и вежливо, но в их взглядах сквозило некое превосходство и настороженность, а уж явное недоверие так и светилось.
Их в первую очередь направили в баню, где одежду вместе со вшами сожгли, патлатые головы в ковтунах и рассчёсах, усы и бороды брезгливо сбрили, и в карантинный лагерь поместили.
Отдельная койка и чистая постель! Душ! Сносное питание! Газеты и книги! Радиоузел...
Можно ли мечтать о большем? Это же Европа!
Даже предлагаются экскурсии! Правда, у кого деньги есть. Но Алекса и Петро согласились посмотреть городок с сыроваренным и винным заводиками.
Надо же было куда-то Леоновы "свинские" деньги девать... Что они с ними будут делать в своей Батькивщине? Вот и поехали мир посмотреть.
В местный музей сопротивления, скромно открытый накануне, заходить не стали. Хватит того, что в жизни видели и пережили. Злодеяния фашизма на своей шкуре испытали
Зачем снова тревожить и без того раненые души?
Французские маки с ними в лагерях тоже томились: просветили так, что дай, Боже, знать и не дай, Боже, испытать...
Вернулись мужики с экскурсии и уж порассказали в лагере много интересного.
Зато и их интересно просветили такие же бедолаги, бывшие пленные.
Так земляки узнали печальную новость:вернувшихся из плена на Родине не жалуют, - грозит им лагерная баланда или ссылка. И надолго...
Это личное распоряжение Сталина. Того любимого вождя, с именем которого на устах они ходили в бой и скакали в разведку, ежеминутно рискуя погибнуть не от простой, так от шальной пули.
Имя Сталина было в их наградных листах там, на передовой, в огне, в окопах и ежеминутной опасности вручали им медали и благодарственные листы, подписанные всесоюзным старостой Калининым и самим Сталиным!
Поминали имя вождя и в фашистских лагерях: Сталин победит и освободит их из жуткого плена.
Сталин войска пошлет освободить своих сынов из рабства.
Сталин... Сталин... Не может он издать такой Указ! Ну не верилось и всё тут!
Но другие верили. Сталин ведь может всё! И боялись...
Недаром многие решили просить здесь гражданство, другие напрочь отказывались от департации в Москву.
Но кто кого спрашивал?
- Конечно, орденов не надо, но неужели за наши страдания простить нельзя? – наивно думали друзья.- Мы же раненые в плен попали, случайно, а не сдались, задрав ручки кверху.
Вот посмотрите на наши шрамы, на исполосованные фашистами спины, на искусанные овчарками тела- за побеги. А вот осколки в телах, - до сих пор грызут болью.
Да кто будет смотреть на бывшие раны? Кто тебя спрашивать будет?
Раз был в плену, значит, трус! Значит, предатель! Значит, презренный и дорога тебе одна- отмывать грехи на стройках социализма. Будь эта стройка на холодном Севере, или на жарком юге.
Строй социализм и коммунизм там, где Сталин считает нужным строить...
Но не дома у бабы под боком...
Через некоторое время кавалеристов под русским конвоем отправили в Москву.
Там тоже долго решалась их судьба – КГБ терзало вопросами да допросами:
- Где в войну воевали?
- Когда к немцам переметнулись?
- Где полгода после войны скрывались?
- Чем занимались?
- Кто вас завербовал? За сколько?
- Явки? Явки называй, быдло! Быстрее, ну!
И в зубы рраз. И в ухо два...
Но объяснения друзей проверили, (благо, перепуганные французы не отказались подтвердить) и осенью 1946-го решилась их судьба:
- Сутки на сборы! - приказал строгий майор КГБ. - И на 10 лет в Караганду! Быстро собирайтесь и в путь!- и презрительно сплюнул вслед:
- То же мне, кавалеристы выискались... Будь моя воля, я б вас… Прреддатели, так вашу!
- Ладно хоть не в каталажку!- проглотив обиду, обрадовались однополчане, чуть не бегом покидая грозное заведение.
На снимке:
памятник Приказа Сталина №227 от 28.07.1942г., получивший название «Ни шагу назад». В приказе отмечалось: «Надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке... Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых, самовольно оставляют боевые позиции… Паникеры и трусы должны истребляться на месте..."
Продолжение см. 12. Прости - прощай http://www.stihi.ru/2010/08/12/4782