Российское юродство-не уродство
ущербной или немощной души,
но если лжи и подлости господство-
душа вся в струпьях, в разуме свищи.
В скотоподобном облике, смердящий,
живой иль мёртвый, как он не похож
на тех святош, кто для святыни вящей
благоуханным представал из кож,
кириллицей красиво испещрённых...
Как тех святых, столь тонко изощренных
в искусстве проповедованья, в дрож
вгонял бессмысленным свои звериным криком
и мерзостным богопротивным ликом.
Опричник, ты ему и руки крутишь,
и затыкаешь рот куском полы,
но проклиная никоновский кукиш,
на царский дом великие хулы
он изрыгает снова, вырываясь,
от холода икая, но не каясь.
Орёт кликушей! Навалилась стража, но
крик его, невольно будоража
на зрелище спешащую толпу,
уже пророчит мученника путь!
И там, где снег расстаял до камней
от раскалённых докрасна коленей,
порхнувшим словом - серый воробей
чавокает. И запахом палёным
уже наносит ветром из скитов.
И тысчи других крамольных слов
из уст в уста порхают воробьями.
Несметны стаи их! Поробуй изловить!
А он все кроет! Непотребен вид.
Хоть в кандалах. Хоть если в злачной яме.
Затоптан в кал и позабыт как будто...
Но вдруг грядёт волной крестьянских бунтов
из ямы той-юродивого крик...
Вот отчего так бледен царский лик.
1991 год, из книги "Средокрестье"