В смятенье я.
В груди уж сердцу тесно.
Боюсь крыла
души моей сломать.
Сравню ль его
с полей родимых песней?
Смогу ль до звёзд
сияющих поднять?..
Как он велик –
давно известно миру,
А я живу
в забвенье и в глуши.
И страх, и страсть –
настраиваю лиру,
Чтоб дань воздать
величию души.
Смотрю на мир
немного виновато, –
Как доказать?
И чем докажешь всем,
Что лунный мир –
есть «Лунная соната»,
А не палящий
души «Бони М»?
Ведь «Бони М»
напорист. Он шагает,
Врывается
в неопытность сердец.
Хотя и сам
прекрасно понимает,
Бесславный свой
предчувствуя конец,
Что он пустышка.
Времени забава!
Что век пустышек
краток на земле.
Что жизнь не просто
моды глупой слава,
Что жизнь – есть свет.
Сияние во мгле.
И я ни с кем
не спорю, не скандалю,
Не выставляю
аргументов рать,
Я улыбаюсь
грустному роялю,
Боясь от счастья
горько зарыдать.
И пусть весь мир
до крайности условен!
И пусть временщика
реальна власть!
Я лишь скажу:
Бетховен…
есть Бетховен.
И в этом всё –
величье!
Сила!
Страсть!