На другом берегу речки росли высокие раскидистые деревья. Вездеход остановился в тени деревьев. Коммандосы спрыгнули из кузова. К ним подошли обитатели деревни. Они здоровались с ними, хлопали друг друга по плечам, спине, видимо – шутили, смеялись.
А на вершинах деревьев – бегали, раскачивались на ветках, прыгали небольшие серовато-зеленоватые мартышки, не крупнее кошки, сливаясь с зеленью деревьев. Когда-то читал много об Эфиопии (Абиссинии) – это было моё хобби. И вот теперь эфиопские мартышки резвятся на деревьях, над головой. Этих животных за цвет шерсти так и называют – зелёные мартышки. Они живут в горах Эфиопии до высоты 1000 – 2000 м. над уровнем моря.
У них короткая серая шерсть с зеленоватым оттенком на спине, хвосте. Нижняя часть тела белая. На голове зелёная «шапочка», усы и бакенбарды белые. Живут возле рек, на ветвях деревьев. Они шумные, крикливые. Самец – вожак стада, часто становится на задние лапы, осматривает окрестности, при опасности криком даёт сигнал стаду к бегству. Эфиопские мартышки включают гвиретку с длинными белыми пучками на щеках и верветку с тёмными кистями и стопами и красноватой шерстью у хвоста.
В тени высоких деревьев на большой поляне рядами стояли десятки круглых соломенных хижин. Это эфиопские хижины – тыкули. Около хижин расположились мужчины, женщины, дети, вероятно - беженцы. Дымился почти погасший костёр.
Чуть дальше, в стороне, за хижинами – длинный одноэтажный дом с большими окнами. Офицер коротко сказал: - «До революции здесь была вилла императора. Минеральные источники, ванны. Сейчас – эфиопы разрешили сделать здесь Госпиталь для беженцев…»
Мы заглянули в один тыкуль – там стояли кровати, на них лежали раненые, больные. Сбоку была сделанная из камня ванна, каменные ступеньки что бы спускаться в неё. Но сейчас курорт не функционировал – здесь жили беженцы, лечились раненые сомалийцы.
Со всех концов большой поляны к нам подходили жители посёлка, дружелюбно улыбались, приветствовали по-сомалийски… Я отвечал им по-амхарски, по-английски… Стал повторять за ними сомалийское приветствие… Они дружелюбно улыбались…
Одновременно я пытался понять обстановку в лагере беженцев. С четырёх сторон, на границах посёлка – метров в 100 от его центра стояли на посту 4 сомалийца с автоматами на груди – вот и вся охрана. Дальше начинались кусты, высокая сухая трава. Решил – в любом случае нужно постараться выбраться отсюда до ночи…
Ведь в Харраре Косьмин сидит и нервничает возле телефона, размышляя: - «Звонить в Посольство что я из поездки не вернулся к ночи? Или - не звонить, если успею вернуться в обещанное время?»
- «Это и есть Эрер-Готта!» - пояснил сопровождавший меня сомалиец. Значит, она километрах в 60 от Дире-Давы. Но дороги в обычном понимании - практически нет! Ведь мы ехали буквально «шагом», преодолев этот небольшой путь за 4 часа!!!
Водитель сказал, что сильно устал. Он пробормотал, что он отдохнёт и поедем – завтра… Вышел из машины и расположился на лужайке возле костра, сразу заснул.
Коммандосы, ехавшие в кузове пикапа, тоже, безусловно устали. Легко ли всю дорогу с автоматом наизготовку, держась за металлическую дугу над кабиной, напряжённо всматриваться вперёд – нет ли где-нибудь спрятавшегося противника? Ведь от их внимания и наблюдательности зависела жизнь их и нас всех в «Лендровере»…
Офицер-сомалиец предложил – сначала покушать, отдохнуть… А потом – заняться другими делами. Это было рационально! Я не забывал ни на минуту, что обязан к ночи вернуться! И молча подсчитал время, затраченное на поездку сюда – получилось по крайней мере 6 часов езды. А уже 12 часов дня!
Времени на работу с ранеными и на обратную поездку – до темноты - впритык. Но, всё-таки решил до поры не говорить об этом. Не настаивать, ведь сомалийцам спешить – некуда! Это у меня сжатые сроки! Если опоздаю – начнутся телефонные звонки… В итоге – неприятности мне… Но решил - не говорить сомалийцам вообще об этом… Согласился с офицером, что, конечно, нужно сначала покушать…
Сомалисты принесли валежник. Разожгли потухавший костёр… Подвесили над ним большой котёл на толстенной ветке… В котёл загрузили много баночек с тушёнкой, вермишель… Всё это делалось очень умело и быстро… Не успели оглянуться, как пища была готова…
Принесли стопу разовых пластиковых тарелок. Повар положил в каждую тарелку солидную порцию пищи… Подходили мужчины, женщины, дети и каждому вручали полную тарелку.
Вручили порцию и мне. Все с большим удовольствием занялись поглощением этой пищи, которая оказалась неожиданно очень вкусной. Мне вручили к тому же литровую бутылку эфиопской минеральной воды «Амба», по вкусу напоминающую наш «Нарзан». Пить хотелось! Отличная вода «Амба», хорошо утоляет жажду!
Как только обед закончился, я обратился к сомалийскому офицеру с предложением немедленно начать осмотр раненых в лагере. С руководителем лагеря мы прошли по посёлку. В тыкулях раньше были минеральные ванны. Сейчас хижины приспособили для раненых и беженцев. Начали работу – я ходил с администратором по тыкулям, медсёстры снимали повязки, а я осматривал раненых. И администратор записывал указания по каждому из осмотренных.
Потом всех ходячих направили в большой дом. Там в зале осматривал их, говорил свои выводы. Сомалийский администратор записывал всё в справку по каждому человеку. Одних – направлял в Харрарский Госпиталь. Некоторым давали направление в Италию к ортопедам для дальнейшего лечения.
Осмотреть пришлось очень многих. Дело шло быстро, так как старались делать всё без секунды промедления. И вот – наконец, все осмотрены, по каждому человеку приняты решения и даны рекомендации. Работа закончена!
Не выдавая своей радости, я тут же предложил сопровождавшему меня сомалийскому офицеру:
- «Всё сделано! Больше нет оснований задерживаться здесь! Можем ехать обратно!» Сомалиец разочарованно протянул, что сопровождающая группа и водитель устали, нужно им дать хотя бы день отдыха.