* * *
Под британским зонтом, у фонтана минувшей эпохи,
в старомодном плаще с очевидно чужого плеча —
он себя не винит, коль дела у империи плохи,
и с плантации ждёт по утрам освежающий чай.
Можно слушать панк-рок, можно рьяно штудировать Баха,
возрождать менуэт, или страстно плясать ча-ча-ча.
Всё неважно, когда Хиросимы багровая плаха
от дрожащей золы, как полвека назад, горяча.
Жаркий пепел времён у расплавленных свай небоскрёба,
Елисейских полей перезрелая, звонкая рожь.
Так гниёт с головы у пивной малосольная вобла,
и прохожий педант унимает внезапную дрожь.
Далеко до утра, и малиновый вестник заката
белый мраморный столп в багряницу рядит, не спеша.
Под британским зонтом старомодного, странного фата
захлестнул листопад, и укутал в цветастую шаль.