КирзОвое небо звезду высекает.
Я не успел. И меня – арматурой.
И на цементном полу процедурной
Я слышу, как вечер в руке остывает.
Сестра милосердия делится кровью.
В первую ночь, между жизнью и смертью.
Ласковой болью в холодное сердце,
Втекает апрель, зараженный любовью.
И вновь, от удушья пехотного пота,
От гауптвахты и политотдела,
Шепот черемухи, влажной и белой
Зовет за ночные посты и ворота.
Но что же мне делать с зовущей свободой,
Я не смогу пережить эту нежность.
Эту коррозию в венах железных
И этот цианистый вкус небосвода.
Ведь я словно зверь, навсегда приручился.
Я обручился с холодным затвором…
Жить мне не хочется, здесь, за забором.
Но там, за забором – я жить разучился.