Рано утром, прямо на рассвете,
Я, вздыхая, вышел из метро,
И побрёл, один на белом свете,
С головой, тяжелой как ядро,
Не спеша, от Горьковской к Спортивной,
Ветерку холодного глотнул;
День сегодня солнечный и дивный,
В небе нет прожорливых акул-
Облаков, питающихся светом,
Силой солнца и других светил;
Всё вокруг сверкает, словно летом,
Хоть снежок недавно моросил,
Необычно ясная погода
Облила сиянием Мюзик-холл;
Инеем оброс Магистр Йода,
Снежный человек лохмат и зол,
Статуи застыли в странных позах,
Замерли цветочные часы;
Я забыл о злой зимы угрозах
В блеске светло-розовой росы.
Я забил на горе и печали,
Что когда-то мучили меня;
Спицы солнца воздух освещали
Радостно сверкая и маня;
Впереди, по улице знакомой,
В переливах розовых лучей,
Пешеход, простой и незнакомый,
Шел, бряцая связкою ключей.
Пешеход шел тихо и неспешно,
Как Христос, не оставляя след,
А ключи, подчеркнуто-небрежно,
Как магнит, притягивали свет,
Раскалясь, искрились и сверкали,
Рассыпали радужным дождём,
Словно были вовсе не из стали,
А из сплава с солнцем и огнём,
Словно вовсе не были ключами,
Но лучами, вдетыми в кольцо,
Словно этим светом и ночами
Брызнет, как фонариком, в лицо.
Может, это страж – Хранитель Рая,
Доблестный апостол – Иоанн?
Что за бред: он просто ждёт трамвая;
Что за бред: да я, наверно, пьян,
Пьян весенним воздухом и светом
Посреди мороза и зимы:
Мы устали думать не об этом,
Сердце отворив для зла и тьмы;
Сгорбившись от холода и злобы,
Выпив кофе чёрного с утра,
Мы ползём, влача свои оковы
Комплексов и страхов из «Вчера»,
Мы идём, не замечая света,
Мы бредём, не видя красоты;
Впрочем, вся поэма – не про это:
Просто...я устал...от темноты...