Все фамилия выдуманы, а совпадения случайны.
Сколько себя помнил Паша Злодейкин, он всегда хотел стать писателем, и не просто писателем, а большим. Он и псевдоним себе давно придумал - Павел Добрый. Хватило ему того, что Злодеем с первого класса дразнили. А как большим станешь без высшего образования ? Никак, и он закончив наконец-то школу собрался поступать в пед, на филологический, но родная партия подвела. Точнее её история, которую Паше было легче самому написать, чем запомнить. Так, с мечтой о высшем образовании он и пошёл в доблестные и вооружённые, но Паша и там "оттачивал своё перо", в "Солдатском листке."
Пока не написал заметку о учениях, в которой описывал трения, возникшие между старшим лейтенантом Кудыкиным и рядовым Годзилло. Прочитав эту заметку, старший лейтенант долго пучил глаза,
и споткнувшись на слове - метафорично в предложении - " И тогда товарищ старший лейтенант, метафорично послал рядового Годзилло, в затруднённое для нахождения направлении," в свою очередь отправил будущего писателя на гауптвахту. На всякий случай, пригрозив что, если он узнает что это слово порочит честь советского офицера, то гауптвахта и родной дом для Паши будет означать одно и тоже.
Придя домой из рядов, он не оставил мысль о высшем образовании в одиночестве. Но, так как пришёл Паша домой в ноябре, а экзамены в институт начинались в июне, образовалась пауза, которую охотно заполнил его папа Миша Злодейкин старший. Он сказал:
- Нечего лодыря гонять, пойдёшь к нам, на завод в наш цех, к слесарям. Все писатели сначала работали, жизнь "нюхали". Возьми хотя бы этого, как его ? О, Павка Корчагин - дорогу строил, а Толстой пахал, правда на себя - добавил он уже потише.
И на следующий день, Паша уже оформлялся на завод "нюхать" жизнь. Так оно и было, ведь Злодейкин старший, устроил сына к не простым слесарям, а к сантехникам...
Походив неделю с слесарями по заданиям, и кое -как запомнив, что как называется и что, где перекрывать в случае чего, будущий писатель был оставлен на ночное дежурство. Сначала было всё хорошо,
ничего не подтекало и "держало," и Паша стал неизбежно засыпать. Но, в тот самый момент, когда его, ставшая невыносимо тяжёлой голова, была в миллиметре от крышки стола, дверь слесарки с противным скрипом открылась. Паша встрепенулся, и увидел входящую фигуру, в резиновом фартуке, и в таких же резиновых сапогах. Это была бригадирша с гальваники - Валя Гром. Паша так и не понял, Гром -это кличка, или фамилия. Но, во всяком случае голосок у неё был подходящий.
- Спишь, ядрёна вошь? -громыхнула она, сверкая окурком в уголке рта. А у меня кран течёт !
Злодейкин младший поглядел на бригадиршу, но схохмить почему-то не не решился.
-Пойдём посмотрим - сказал он, и взяв лежавший на столе "газовый" ключ, поднялся со стула.
Придя на гальванику, Валя ткнула пальцем на подтекающий кран, и удалилась, шаркая резиновыми сапогами по металлическому полу. Паша вздохнул, и попытался прикрутить сильнее "барашек" вентиля, но толку было мало, вода текла по прежнему. Делать было нечего, и он ещё раз вздохнув, поплёлся в слесарку. Там он нашёл в шкафчике новый вентиль, и немного подумав начал искать то что наматывают на резьбу, перед тем, как навернуть на неё кран. Он знал, как это выглядит, но название почему-то никак не мог вспомнить. Обыскав все закаулки слесарки, он не нашёл ни ниточки. Погоревав малость, он сел писать отчёт в журнал заданий.
Задание не выполнил, так - как не было... Тут он задумался, ну как-же это называется? И тут он вспомнил, что трава ещё такая есть, но опять -же, как она называется он не помнил ( этот уплотнитель слесари называют - подмотка, лён.) Помучившись ещё с полчаса, Паша обречённо написал в журнале. Задание не выполнил, так-как не было травы...И в конец устав бороться со сном, уснул, уронив голову на стол.
Бригадир слесарей Аджол - здоровенный казах, пришёл первым.
- Ну, Мишкин сын, посмотрим, что ты наработал: и открыл журнал .
Журнал вдруг подпрыгнул в его здоровенных руках, и он ошарашенно глядел, то в журнал, то на Злодейкина. Причём его ускоглазость на мнгновение исчезла, и на Пашу смотрели вполне европейские глаза.
- Ты чего тут написал, какая трава ? Анаша что-ли ? И он шумно втянул ноздрями воздух.
- Да забыл я, как это называется, что на резьбу наматывают - виновато оправдывался будующий писатель.
- Лён, что-ли забыл - с недоверием спросил казах?
- Ну-да, точно лён ! Не нашёл я его нигде.
Как смеялся бригадир, Паша ещё и в жизни не видел, что бы так смеялись. Аджол, то гоготал, то хрюкал, пока в конец обессиленный не сел на стул стоящий возле стола.
Наконец успокоившись, казах вырвал из журнала страницу с "Пашиной травой," и ещё тяжело дыша сказал:
На, напиши по -человечески, мол небыло подмотки. А если-бы твою писульку энергетик прочитал ? Писатель...
Кстати, писателем Паша всё-же стал. А вот станет ли он "большим," время покажет.