Мишка любит снежинки ртом,
и музыку включать так, чтобы соседи жаловались.
Или говорить не о чём, вспоминать, как когда-то баловались,
и никогда не мучаться вопросом: "что потом?".
Единственное, он часто спрашивал, кто, если не мы?
Улыбался с тёплой интонацией.
Не ждал аплодисментов.
Оваций.
Такие люди как он не ломаются.
Но не говорят/догорят.
Мишка, когда уезжает,
оставляет от себя тонны исписанных бумажек,
изрисованных мятых листочков.
Каждый день тлеет потихоньку,
но не скажет.
А когда-нибудь не сможет.
Точка.
Говорит, чтобы я не старалась быстрее
во взрослую, чтобы утром в окно выглядывала,
как впервые.
В шутку приказывал: "Вздёрнуть её на рее",
улыбался, опять. Опять. Останавливаться
на надрыве.
Единственный улавливал мелочи.
А больше и неочем.
А дальше и не_о_чём.
В его двери с ржавым ключом.
Отпаивать его тёплым чаем,
Делать вид, что не замечаю.
Тогда.
А теперь,
что не скучаю.
А ещё, он, кажется, курит слишком много.
Смотрит на дорогу.
Говорит, что пишу слишком сентиментально,
но когда читает - улыбается,
теребит листик многострадальный.
Говорит, что всё ещё наладится.
Мобильники к чёртовой матери.
Плевать на работодателей.
Можно учиться летать с десятого этажа.
Три струны на пятом ладу зажать.
Играть обязательно перебором.
Поезд обязательно будет скорым.
Только который?
Нечего ставить на кон.
У меня билеты
в другой
вагон.