Снег скользит по мутным,
потускневшим стеклам.
Крест мой слишком тяжек,
сложно понести.
Воскричу беззвучно,
лишь в молитве теплой
Горько умоляя:
«Господи, прости!»
Боже,
Боже, вскуе на Кресте оставил?
Тщетно призываю злую лгунью – смерть.
Мир в своей жестокости безжалостно ославил.
Я – всего лишь грешница –
силы нет терпеть.
В вихре снегопада,
если сердце плачет.
Слез совсем не видно, –
их скрывает снег.
А души рыдание ничего не значит.
Это - сокровенное,
это – не для вех.
В сердце окаянном все сильнее ропот,
Тягостней уныние в страждущей душе,
Все невыносимей сатанинский хохот
Тех,
кто распинает,
кто распял уже.
Пиррову победу торжествуют вороны,
Снег смывает слезы и спешит,
спешит…
Только почему же он сегодня черный,
Как изнанка мертвой,
стынущей души?
Как же позабыть мне,
как простить обиду?
Беспощадно дерзка и цинична ложь.
Я бреду дорогой, ничего не видя,
То молясь, то плача, -
разве разберешь?
Распахнулось Небо –
туч лохматых клочья.
Я тревогу скрою,
спрячу боль в висках.
Где-то в бездне памяти притаилась волчья,
Дикая,
звериная,
страшная тоска.
Та печаль –
сильнее всех земных печалей,
Пролегла морщиной на земном челе.
Горько плачет Небо,
мертвыми глазами
Глядя прямо в душу растерзанной земле.
Все прощу.
Забуду, замолчу обиду,
В светлом храме Божьем снова появлюсь,
И от слез безудержных ничего не видя,
Лбом горячим к полу тихо прикоснусь.
Трудной будет Исповедь.
Знаю: Ты поможешь.
Бездны вскрыть бездарного,
пустого бытия.
Пусть я только грешница,
милосердный Боже,
Я –Твое создание,
Я – раба Твоя.
Снег скользит по мутным,
потускневшим стеклам…
Как я смела,
Господи,
от Тебя уйти?
В памяти стирается
Твоей ладонью теплой
Чернота и горечь
Крестного пути.