А как лампу зажжешь, хоть строчи донос
на себя в никуда, и перо – улика.
Иосиф Бродский
я прихожу домой, и (или
весь день не выходя) сажусь у окна,
распечатывая новую пачку, наливая себе
кружку вина, а по выходным – фужер
кофею, чтобы трезво обо всем поразмыслить.
здравствуй, жизнь. как ты не похожа на эти
клетчатые листы, на которых все ровно. и
буквы стоят, взявшись за руки, в ряд,
изредка щеголяя вензелем.
здравствуй, женя. тебе почти двадцать пять.
ни угла, ни работы, ни мужа.
есть собака, с которой выходишь гулять,
что порою - единственный повод
сбежать семь этажей
и отдать себя
на съедение городу.
есть мать,
венец отношений с которой -
надежда на твое вразумление,
уютную старость, где
воскресный семейный ужин,
выводок внучат,
цветы в горшочках
по подоконникам.
бродский верно подметил природу вещей - суть всего
по устройству словесности.
повествовательному
стать вернее всего побудительным.
односоставные
предложения чаще всего – безличны.
и сидишь до утра, за окном темно,
сама себе обличитель.
и лист в дуду, и жизнь
как молоко скисшее,
сворачивается.
и ты обещаешь,
что завтра – все.
что будут к сроку мысли, поступки, дела.
что станешь крестною тетей ты не поздней января,
что снимешь феньки, наденешь каблук,
что научишься засыпать
не с рассветом, а
с наступлением тьмы.
и что лодку твою прибьет к порту,
за которым сады,
и просыпаться отвыкнешь одна,
и он будет единственно тот…
и ты куришь, цедишь, строчишь… еще одна ночь
на пальцы твои ползет
перчаткою осени.
август, 2010