N.N.
Разобрав наконец бумаги в столе, обнаружил завалившееся в щель
твоё давнее-давнее фото. Боже мой, ведь ровно пол-века минуло с тех пор.
И смех, и слёзы...
Вот такою ты – в ...надцать –
мой отвергла пыл,
вот с тех пор тебя, признаться,
я и полюбил.
Ждал я долго – целых восемь
дней (как будто лет) –
и дождался: твёрдо очень
ты сказала "нет".
Что ж, минутку повздыхаю
и прощай-прости!
Вот смотрю – и забываю,
и забыл почти
зябкий шёпот: "Мой хороший...",
влажный жар руки
и под ситчиком "в горошек" –
грудки-бугорки;
забываю ритм дыханья,
твой смешок грудной,
как голубки воркованье
где-то надо мной;
и глаза уже – не очи,
губы – не уста...
Ну а то, что больно очень –
это просто так,
просто заметает розы
вьюгою-пургой,
просто налетели грёзы
по тебе – другой.
Как же тут не рассмеяться!
А что так, до слёз,
так ведь мне – опять ...надцать,
не прими всерьёз!..