Я рисую чужие страны, запрещая безумство страсти
Зашиваю старые раны острой картой червовой масти
Замерзает лед на ресницах тихой болью неспетых песен,
Ржавой сталью отметка границы, мир зимой исступленно тесен.
Огонек чужого размена, пешка - ферзь по краю доски,
Обещать покой за измену, так знакомо - до волчьей тоски.
Ловкость рук, никакого мошенства, карта мчится вперед по сукну,
Дым морального иждивенства, опий, яды - я просто усну...
Склон покатый не будет гладок, больно падать по мокрой траве,
Я - не прошлых эпох остаток, только шулер с тузом в рукаве.
Пусть побольше будет ненастий, серой ткани, прошу, не надо!
Руки прочь от чужого счастья, бледный призрак прежнего ада!
Если подлость покинула нутро, тем, кто сверху, проблемы нет -
В час, когда наступает утро, духи ночи уходят в рассвет.