Торгует латыш янтарем,
Своим надоевшим богатством.
Под старым цветастым зонтом
Жуков бестолковое братство,
Попавших однажды в смолу,
И выданных за раритеты.
Тоскует латыш и ему
Не в радость все эти секреты.
Он вялой проводит рукой
По желтым остывшим гробницам.
Ему бы под Ригу, домой,
В смоле тишины раствориться.
И старую мать повидать,
Ей денег, что дали за «мертвых»,
На скромную жизнь отсчитать,
И снова стать младшим, четвертым,
Ребенком в уютной семье,
Пропахшей землей, пирогами,
Пасьянс разложить на столе,
Затеять на картах гаданье,
С сестрой завести разговор
Про новую в школе работу,
С соседом побиться на спор,
Ему рассказать анекдоты.
Почувствовать старый уклад,
И имя свое, Миорунас,
Услышать по-новому.
Спят под Ригою детство и юность.
Ему бы в поющей траве
Живую крапивницу встретить,
Сидеть на пригретой земле
И чуять как мается ветер.
Живую собаку ласкать
И видеть живых насекомых.
А утром, взгрустнувшая мать,
Проводит к гробницам знакомым.