Не любит женщин мой брательник.
Да он их просто ненавидит.
Живёт в деревне, как отшельник,
Конечно в полупьяном виде.
И зная нелюбовь такую,
От молодух до бабки древней.
Бегут селянки врассыпную,
Когда идёт он по деревне.
А в том селении проклятом
Одни лишь вдовы проживали.
Их мужики от суррогатов
Давным-давно поумирали.
А мой брательник здоровенный
Имел питьё иного рода.
Он выгонял продукт отменный,
Хоть из какого корнеплода.
И как ведётся уж издревне
Не скрою девки, между нами,
Что он один мужик в деревне,
А бабы ходят табунами.
Кому тоска, кому веселье,
Кому-то смех, кому-то горе,
Ведь не болеет он с похмелья
И крепкий, словно жердь в заборе.
О, как свободны нынче нравы,
А встречи, только для здоровья.
Кому он нужен, Боже Правый,
Прирост - народопоголовья.
Вот так сейчас легко и верно,
Решаем парадокс глубокий.
Мы днём всегда "козлы и стервы",
А ночью мы не одиноки.
И у братана всё как надо,
Жизнь по накатанной катилась...
Но тут в село вернулась Надя
И чудо-чудное свершилось!
Совсем плевать, что эта Надя
В Москве прошла огонь и воды.
Любой мужик свихнётся глядя,
На это пиршество природы.
И я теперь не знаю даже,
Как описать, что было дальше.
По волосам племянниц глажу,
С племянниками тоже - лажу...