Кто заставляет время
менять свой ход,
сыплет в него порошок,
изменяя скорость,
метит разметку краской,
довольно плохой,
вешает всюду глазницы
слепых светофоров?
Я убивала время,
пока отмывала окно,
думала, что оно
пролетит для меня незаметно.
Щупальца мыслей впустила
в светодиодное волокно,
пробуя им подчинить
управление цветом.
Даже не стоит пытаться
безрезультатно искать
незримое место храненья
химических мощных зелий,
имеющих свойство править
скорость простого песка,
сквозь захудалое горло жизни
идущего от колыбели
к нашей могиле.
Я бросила вызовом грязь
в того, кто меняет русла
рек по щелчку двух пальцев.
Что-то влетело в окно,
отмытое зря;
ибо первый же дождь
займет одиноких страдальцев
новой порцией пятен.
Это была картель,
что возвещала надрывно
о предстоящей дуэли.
Мне бы выпасть из окон,
не мытых сорок недель —
я не умею стрелять из пушки,
бороться, словно Карелин.
Тридцать дуэльных шагов
тогда разделяли нас.
Был у меня пистолет
и в обойме к нему три патрона...
Мой секундант, Хранитель,
струсил и скрылся из глаз.
Все мои пули
ушли в молоко,
времени не затронув.
Мощный заряд в патроне
воспламенил пистон,
первым же выстрелом время
меня наповал сразило.
С ним состязаться в скорости –
то же самое, что
ветер заставить
дуть в нужную сторону
с нужною силой.
Май 2010 года