…Часто жизнь, на седом волоске повисает
И ночной холодок пробегает по коже.
Часто Ангел Хранитель от смерти спасает,
Но бессмертную душу, спасти он не может.
Без креста, и молитв у крестильной иконки
Целый месяц я жил, не тужил и не думал,
Что могу оказаться на спичечной шконке,
Где рядами братва, как контейнеры в трюмах.
Лишь смешок, гоготок – уж валы грозовые.
Отшумит, отзвенит, как консервная банка
И потянутся длинные и грузовые,
Разговоры о ханке и счастье цыганском.
В этой потной жаровне, где воздух распался,
Где рентгеновский мат, выкривляет ключицы,
Я не слушал, но как-то невольно смеялся
И не мог даже втайную перекреститься.
По продолу в столовую – вот и прогулка.
Там окно и забор, и собачка-жердинка.
Капэзушка , пустяк, табакерка-шкатулка.
Только нет, да и тренькнет, этапом пружинка.
Десять дней я без вывода прокубатурил.
Отрихтоваывал мысли от винного лиха.
И не думалось, как-то о литературе,
Но о чем-то обычном, о облаке тихом.
Можно чиркнуться спичкой и пить с босяками.
Если спирт разбадяжить тоской человечей.
Но душа, колоском запылает под вечер,
И к утру, ребра выгорят колосниками…