Мой город, и начальная строка,
и ветер вольный, и стремит река,
и зелен день, и зачарован лес…
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
Была и кровь, была и пыль руин.
Нам яблоко понятней, чем рубин –
счастливых рук оно благая весть.
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
А рядом – тем, кто слаб душой и слеп,
на золотом подносе лёгкий хлеб.
- Душа, крепись, небескорыстен бес!
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
Детей лицо, бесстрастия лицо,
любви лицо, жестокости лицо –
всё это – мы, добра и зла замес.
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
Грохочет время, дыбится строка.
В тумане даль, а где твоя рука?
Не наступить бы на вьюнок чудес.
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
Двадцатый мой, твоя любовь крута,
век песенный, век крика и кнута,
пою ли, плачу – пред тобой я весь.
Нет, сердцу и уму непостижимо:
из синего бессмертия небес, -
лишь синий час – и это наша жизнь!
1978