Я накопил так много слов,
Но не найду, о чем сказать.
О наводнении в глазах,
Об оцеплении в лесу.
Я видел - кто-то рвал забор
Калейдоскопом фар и слез.
Я помню - кто-то пил за тех,
Кто прожил жизнь, воюя с тем,
Чего не видел никогда.
Я знаю остроту зубов
Собак, играющих с мячом.
Я знаю грубость мягких рук,
Что денег ваших не берут,
Перчаток тонких не надев.
Я мало жил, и жил в плену.
Но вам на это наплевать.
Тут нет интриги, драмы нет.
Тут есть лишь пафос, горечь, фальшь.
Оркестра нет, а запись есть.
Тарковский умер, Триер жив.
Не верю в новости и вам.
Не верю снам и в Рагнарёк.
А верю мрамору грудей
И в Черно-розовый вигвам.
В неуязвимость мухоблох,
В сухую девственность Наташ.
Курю людей. Читаю дни.
В Сомнамбулярий езжу спать.
Хочу узнать, чем страшен черт
И что кричал библейский Ной.
А дальше... расскажите вы.
О черно-белых городах,
О красных надписях в углу,
О Кафке, о войне миров.
Об улице Улисса.