Луны осталась только половина.
В том не повинна линия окна.
И эта полуночная картина
Лишает воли, разума и сна.
Гитара – в руки. Пиво – в кружки. В голос –
Все песни Цоя, разгоняя сны.
За пару лет весь поседевший волос –
Клеймо несуществующей войны.
Исчерчена осколочных ранений
Неровным почерком задумчивая ложь.
Война не принимает извинений
И жизнь она не ценит ни на грош.
Мы – сытые и мирные селяне,
А он – три года не ласкавший струн.
Мы – в тишине и ласковом обмане.
Он – стар уже, хотя годами юн.
Мы – дома. Он – в Чечне, в горах, «груз двести»
Дрожащими руками выгружал,
И сердце, и рассудок не на месте,
И страх за жизнь свою ничтожно мал,
И рефлекторно прячет сигарету –
Для снайпера наводкой огонёк,
И не уснёт, конечно, до рассвета –
Контужен, искалечен, одинок.
А я: «Смотри, смотри, какую дочку
Я здесь за эти годы родила».
Он посмотрел. И вдруг поставил точку:
«Мне не родит никто». И все дела.
Он пьёт и пьёт – не опьянеть, а выжить
В плену воспоминаний о войне.
В стакан его Луна глядит бесстыже,
Вдали от войн, в абстрактной вышине.
Трещат сверчки. И где-то рвутся мины,
А в новостях твердят, что это мир.
Луны осталась только половина…
12 августа 2010 г.