Ну вот и всё. Пожалуй, хватит.
Пишите письма мне, друзья...
Готовлю книгу я к печати,
В которой матом крыть нельзя.
Слезая с жанра «низового»,
Я уступаю «свой насест».
Читайте грешного Алкова.
Ручаюсь, он не надоест.
Не зря ж конкретно я, в натуре,
ДАНИЛЫ образ набросал,
Чтоб в мировой литературе
И он свой занял пьедестал.
Уверен, мненья разделятся -
Ведь столько дури написал...
Теперь мне пофигу, признаться,
Кто что подумал иль сказал.
Вновь за окном бушует лето.
Зовёт на подвиги оно
Меня, опального поэта,
Хоть и пишу я не говно.
Прощаюсь я, но жив курилка!
Под тенью матерных знамён
Пегаса вещая кобылка
Преодолела Рубикон.
Пусть без меня мир матерится.
Мне ж... (как бы матом не сказать...)
Пора настала удалиться
На «лаврах славы почивать».
Но знайте, что всегда я рядом.
Брожу за вами, словно тень...
Так что, друзья, ругайтесь матом,
Кому не стыдно и не лень.
Пусть заебутся моралисты,
Осто****ело их «нельзя».
Все эти словоонанисты,
Они нам похую, друзья!
Мат, как костёр горит, не гаснет.
В разнообразьи падежей.
Глядишь, и по ****у хрястнет,
В сердцах, пердилу из ханжей.
Не зря стихи мои читают.
Мат, как и спорт, не запретить.
На всей планете люди знают:
С ним веселей на свете жить.
То, что пишу - ещё цветочки...
Как мата не употреблять,
Когда на рифму в крайней строчке
Ложится чётко слово «****ь».
Срываю я аплодисменты.
Алкову скромность не к лицу.
С дороги! Суки-импотенты!
Мат марширует на плацу!
Любимы нашим мы народом,
Во оправдание всему...
Да хули слушать их, уродов?
Мы не подвластны никому.
Бей сквернословье в барабаны,
Дуй дерзко в бранную трубу.
Вперёд, лихие хулиганы!
А их - видали мы в гробу.
Слезая с жанра «низового»,
«Насест свой» уступаю я.
Уместно матерное слово,
Коль нет святого нихуя.