Время сильно чувства наши студит,
Выставляя чуть ли не за чушь.
Но их всё ж укутывают люди
И хранят в глубинах своих душ.
Мне давным-давно уже не двадцать,
Но весной, как снег сойдёт с равнин,
Начинает в кровь мою вливаться
И бурлить сплошной адреналин.
Пусть печаль к восторгу примешалась,
Хорошо, хоть прыгай и пляши.
И спешит мальчишеская шалость
В мою плоть ворваться из души.
А весна ей салютует вербой
И под звон серёжек золотых
Зароняет в сердце самый первый,
Самый пылкий и наивный стих.
Я его не помню, к сожаленью,
Но и так понятно всё без слов:
Было в нём душевное томленье
И любовь, конечно, и любовь...
Золотится солнце в небе синем
И, как продолжение любви,
Понесли по жизни дочка с сыном
Гены неуёмные мои.
Озорно размахивая кепкой,
Как когда-то я в весну свою,
Сын бежит, бежит за утлой щепкой,
Разметая брызги по ручью.
А для дочки, нежного созданья,
Ничего сейчас важнее нет,
Чем согреть от своего дыханья
Самый первый, зябкий первоцвет.
Никакого в чувствах винегрета,
Просто сердцем чую, как отец,
Что немножко эта даль согрета
Теплотой их маленьких сердец.
Боже мой! Да все мы шалопуты! -
Дня прожить не можем без грехов.
Но я в них в такие вот минуты -
Бесконечно каяться готов!
И пусть грусть к восторгу примешалась,
Я не буду плакаться на жизнь.
Улыбнись, мальчишеская шалость!
Продолженью жизни - улыбнись!