Да и к черту его… просто взять и забыть, априори существование не стоящее мессы,
Видеть что-то родное, там, где ты и дожди и не мыслить себя «вечно метящей в поэтессы»,
Да и к Богу его… лодку так раскачать, до потери паруса, выбитых с мясом уключин,
Что опять содрогаются небеса? Только кто точно знает, как оно лучше?
В этом мертвом сезоне ветров и воды, паутин позабытых пауками под зиму,
Нам не выловить солнца из мутной реки лишь одно - слышать-слушать напев окарины - с этих тонких, в трубочку сложенных губ сестры моей названной в ярких, звенящих в одеждах.
Не считать на бегу ни часов, ни минут, краски жизни с листа смазать, сжать в черный куб, убедить себя – грезишь.
Грезишь…
Днями теплыми, сказочной тишины, робким шепотом листьев последних,
Где так ясно и чётко звучат шаги, приближая твоё появление…