Александру Шамису
Вот, рабби, и щит мой, и плащ мой, и меч,
и меченный саблей кривой сарацина
мой панцирь. Зажги поскорей семисвеч-
ник, чтоб мог помолиться за блудного сына.
Тот сын -на коленях, похоже, что я
на паперти храма, в тиши синагоги,
но чувствую, рабби, молитва моя
пока что ещё не доходит до Бога.
О, как его замысел грозный высок,
а мы лишь песок в чьих-то колбах стеклянных,
вон в раке из досок пророк весь иссох,
все враки - что мощи бывают нетленны!
Так было, так будет. Не надо пенять
на то, что разверзнуты ямы шеола,
мне только хотелось бы, рабби, понять,
о чем напевала мне ветра виола,
когда уже шел, потерявши коня,
чтоб свечи увидеть и чашу потира,
и кладку камней, где ты принял меня,
как сына заблудшего блудного мира.
2005 г.