Запутались, как мухи в паутине,
в берёзовой листве мои глаза.
Я слышу голос: «Нет тебе пути ни
к себе, ни к людям!.. Впереди – могила; за
спиною – жизнь какого-то прохвоста!» –
и вижу: подлетает ворон… клюв
вонзает в глаз… и падают, как гроздья
рябины, сгустки крови в колею,
которую машины накатали
вдоль грязно-серой каменной стены.
Я вижу псов, похожих на степных
волков, огромных крыс… Да не кота ли
Василия я вижу?.. Точно, он!
покойной Муркою рождённый в марте овн…
А вот и стайка шумных чаек… Чайки,
собаки, крысы, галки!.. А ведёт
их за собой всё тот же Васька-кот,
как некогда водил друзей Корчагин
и в бой, и на работу… Подошли
и смотрят, но – ни крови, ни земли!..
Синеют в луже тучи грозовые;
рыча, ползут фургоны грузовые.
Лето 1997