Господа! К исходу года
Всех постигла злая весть:
Нету денег у народа…
В этом деле много есть,
Понимаешь, загогулин,
А зарплата мимо – вж-ж-жик!
Вот хотя б Ринат Никулин –
Пропадает же мужик…
Ходит весь небритый, хмурый
И простуженный насквозь:
Назвала бы мама Юрой –
Веселее бы жилось!
Кто ему не платит таксу –
Будет знать, ядрёна мать…
Он же всех по «Интерфаксу»
Может запросто послать!
Ну, нельзя же, в самом деле,
Доведёте вы его:
В «Коммерсанте-рашен-дейли»
Он покажет кой-чего!
И к Лайкову Саше тоже
Не идёт никак трансферт…
Сердце щемит, дрожь по коже –
И таблетки на десерт.
Ведь «Рабочая трибуна»
Гонораром не спасёт,
Изменила вдруг фортуна,
И под ложечкой сосёт.
Правда, Саша, в неком роде,
Наплевал на докторов:
Водку на автозаводе
Так хлестал, что будь здоров!
Сам Лежанкин на халяву
Ещё хлеще поддавал
И Наташу – нашу паву –
Всю, подлец, исцеловал!
Показать бы кадры эти
Где-нибудь на ОРТ,
Чем крутить брехню про йети
И из Думы варьете…
А сюжет бы оценили
Эдак долларов в пятьсот,
И Наташе б отвалили
Перевод под Новый год:
Вот бы праздник вышел дома!
А добавив огоньку,
Трёп лежанкинский и Тома
Прогнала б по «Маяку»…
Но Наташа – смотрит львицей,
И Тамара – тоже пас,
Лишь грузинскою царицей
Проплывает мимо нас:
Ей шампанского не дали –
Это ж, на фиг, полный швах!
Вообще нас всех – видали
В неожиданных местах…
Кто там возле туалета
С папиросой и смурной?
Пётр Дмитриевич это
Ходит-бродит сам не свой:
ИТАР-ТАСС уполномочен
Компетентно заявить:
Без зарплаты - плохо очень
Дуюну на свете жить!
Дорожает всё в продаже,
Кто ж наполнит кошелёк?
Лев вон Фёдорович даже
От тоски в больницу слёг.
В дополненье к произволу –
Не идут никак дела…
Сколько Феня корвалолу
В эти дни перепила!
Даже Мызников Валера,
С виду – стойкий, как штатив,
Сняв мурло миллионера,
Матерится в объектив.
Николай Михалыч тоже
У руля – и без рубля…
За грехи какие, боже,
Нас довел до ручки, мля?
Ладно хоть костяк состава –
Человек с живой душой:
Слава – слева, Слава – справа,
Славы – много, он – большой.
Но и Славы не хватает,
Чтоб утешить весь народ…
Даже Таня тихо тает,
Словно с маслом бутерброд.
Лишь того неймет невзгода,
Кто сей опус накропал:
Он до этого полгода
Без зарплаты срок мотал.
Свыкся с мыслью о банкроте,
Погружённый ходит в транс,
Ест – в гостях и на работе:
На фига ему аванс?
Только Дёмочкину Гене
Ясен в пьесе весь расклад –
Что за гусь на этой сцене
Нас оставил без зарплат.
Но по радио России
И в «Вестях» на РТР
Он об этой деспотии
Не спешит казать пример.
Гена пишет письма Папе:
Мол, опомнись, мы ж свои!
Только наше дело – в шляпе,
Папе щас не до любви,
Осерчал на нас, болезный…
Пей же горькую, народ,
Тост у нас теперь железный:
Здравствуй, в Папу Новый год!
27 декабря 1998 г.
P.S. Чую я, про этот опус
Куда надо донесли,
И тотчас свершился фокус:
Наши денежки – пришли!
Так что, в год котов и зайцев
Если снова где замкнёт –
Рявкнем голосом страдальцев:
Здравствуй, в Папу Новый год!
29 декабря 1998 г.