Я шесть часов веду машину.
Для отдыха минуты нет.
Заехал только за бензином,
и то - не заходя в буфет.
И вот я еду, а дорога
на десять вёрст вперёд видна -
по нитке выровнена строго,
прямолинейна и скучна.
Однообразье усыпляет.
Где явь, где сон - не разобрать,
и радио не помогает
дурман дремоты разогнать.
И, ДТП предупреждая,
притормозив на полпути,
я на обочину съезжаю
там, где случайный миг настиг.
Разминкой разогнав сонливость,
минутку праздности урву;
и я ложусь неторопливо
ничком на тёплую траву.
Хоть эта травка - не саванна,
но, глядя с уровня земли,
я вижу джунгли, где лианы
стволы гигантов оплели.
И всюду жизнь в зелёной гуще -
здесь мелких тварей легион:
летучих, скачущих, ползущих,
кому в траве и стол, и дом.
Вот червячёк грызёт травинку,
вот жук, как важный генерал,
вот муравьиная тропинка,
кузнечик прыгнул и пропал.
У каждого - своя докука:
как выжить, как продолжить род;
хоть здесь порой едят друг друга,
не гибнет травяной народ.
Мужик пройдёт - землетрясенье,
а пестициды - как чума;
но после бедствий - возрожденье
и снова - жизни кутерьма.
И на пространстве меньше метра -
рожденья, свадьбы, драки, смерть.
Но мы, летя быстрее ветра,
их не успеем рассмотреть.
И весь наш мир в большом масштабе –
тот мир, в котором мы живём –
пока мы скорость не убавим,
не разглядим и не поймём.
А мы летим, спешим куда-то.
Мы обгоняем календарь.
Мелькают километры, даты, -
их не считая, мчимся вдаль.
А что в той дали - мы не знаем,
и что летит по сторонам
мы разглядеть не успеваем:
опасно отвлекаться нам.
А мир огромен! Миллионы
живут, не ведая о нас.
Экраном телевизионным
мы с ними видимся за час.
Живём в дурмане полусонном,
В плену компьютерных сетей.
Нам Интернет и телефоны
удобнее живых людей.
Но чтобы беспристрастным зреньем
такой, как есть, увидеть жизнь –
уйми бесцельные стремленья!
Притормози! Остановись!