Леониду Осокину
Пишу, не для того, что бы услышал,
от безысходности случившегося. Ниже
попробую эмоцию на зуб тетради в клетку.
Пусть ангелы поставят мне отметку.
Напротив, за столом компания из трёх
девчонок, двух мужчин. Их лёг–
кое веселье сбивает мысль о смерти до постели.
Но если б ты увидел эту в платье,
ты б так же думал: как она в кровати.
Давай же выпьем. Мне позволь представить,
что ты сейчас напротив,против правил
о времени и расстоянии. Мы – в Минске.
Здесь я узнал, что больше о прописке,
лечении, деньгах тебе не нужно думать.
Всё кончилось. Два слова:«Лёня умер».
Всё кончилось… "Всё" - состоит из суммы:
вещей, хлопот, чревоугодия,чувства,
температуры, правил и безумства,
курения, дороги и простора
Литейного проспекта,разговора,
из прошлого, но никогда из завтра,
из снега, ветра, песен и театра.
Вот на последнем мы и погорели.
Играть в любое время. Еле
передвигая тело, мысли, чуть дыша,
на сцене, за кулисами держать
за горло паузу, ощущать дыхание
партнёра, одиночества. Знать тайну
восторга вдохновения и жуть
бездарно уничтоженных минут.
Ты был талантлив. (Чёрт,возьми глагол
в прошедшем времени. Про роль
всегда в прошедшем). Ты своё сыграл.
Премьер не будет. В сорок лет глаза
закрыть… Нельзя, пацан!Прости меня за крик.
У строк есть тоже нервы. Этот стих –
весь нерв, эмоция, кровь,боль, надрыв.
Жизнь раскололась на когда был жив
и на текущее сейчас. А мы
болтаем где-то между, взяв взаймы;
ты – почерк мой, я – твои сны.
Пока писал, похоронили твоё тело.
Я возвратился в Питер. Солнце село.
Свернули за угол прошедшего семь дней..
Вновь понедельник. Эта речь длинней
недели оказалась. и как мало
сумел сказать. Но слово, есть начало
и пусть оно звучит поверх
беды и времени, во век
и присно.
16 – 24 августа 2010