Она сидела на траве под старой яблоней, прислонившись спиной к её стволу, нагретому за день и теперь отдававшему ей накопленное тепло. Бархатное безумство тёплой июльской ночи поглощало её с головой, давая простор мыслям. Её блестящие в темноте глаза были устремлены в небо. В неизвестное «где-то». Там, как она думала, и живёт Некто, который создаёт людские судьбы, переплетает их между собой и раздаёт счастье по талонам…
Думала она и о том, что этот Некто что-то напутал с её счастьем. Она чётко видела надпись на своём талоне «Долговременное», но там, в этой Небесной Канцелярии, очевидно, произошёл какой-то сбой, и её счастье оборвалось. Внезапно и очень стремительно. Задаваться бесконечными «Почему» сейчас не имело смысла. Каждый удар сердца в груди отдавался толчком в спину… Каждая мысль, обещающая быть здравой, спотыкалась на полубукве, не находя себе выражения.
Она сидела неподвижно, глядя на столь же неподвижные, как и она, звёзды, и думала, что, по сути своей, всё закономерно. И в этом подлунном мире всё проходит. Только просчёт с «долговременностью» счастья не давал покоя. Да, видно, и в Небесной Канцелярии случаются проколы с прогнозированием…
Безмятежная тишина летней ночи не нарушалась ни единым звуком. Всё дышало спокойствием и негой. Всё ждало нового рассвета, чтобы за ним встретить ещё один закат и так до бесконечности. Ad infinitum. Она по-прежнему была неподвижна. Единственное, что выдавало в ней жизнь – это стук сердца в груди. И то какой-то рассеянный и неуверенный. Ничто не показывало её волнения, не раскрывало её внутренней смуты. Она сидела, не меняя позы: опершись спиной на ствол дерева, вытянув одну ногу и положив руку на другую, согнутую в колене. Ни один мускул не дрогнул на её лице, ни один палец не шевелился. И дыхание было таким ровным, что, казалось, совсем затихло. Только глаза блестели как-то по-особому. И на щеках были едва заметны две влажные солёные дорожки. Что ж, и на небе ошибаются…