Не будь ко мне излишне строг,
читавший эти строки,
смысл тайный скрыт меж этих строк,
напутственный и строгий;
в дальнейшем поведу я речь
о добром джентльмене,
благом, не пойманном сиречь,
на лжи и на измене;
идя ко сну, вернее, спать,
он всякий раз божился,
с себя сюртук последний снять,
но в нём в постель ложился;
а рядом лопоухий пёс
питаньем пробавлялся –
веселый нрав, холодный нос,
был мил и не кусался;
я сам, признаться, восхищён,
как их сроднились души…
в итоге был барбос взбешён,
а праведник укушен;
и сразу зашипел народ,
снедаем злом и местью:
как смел он нанести, урод,
увечье благочестью;
вывод, убийственный, как нож,
озвучен сплошь и рядом:
он труп, – его уж не вернёшь! –
отравлен псиным ядом;
и что?! смирили ль плач и стон, –
слезинка б хоть просохла! –
узрев: ханжа здоров, как слон,
а вот собака сдохла.