документальный дуализм
я прославляю одиночек сбежавшего из пересылки в тайге зимующего вора солдата давшего майору пощечину за униженье заместо струсившего чина ведущего буксир матроса у носа милиционера мальца кричащего тикайте упавшего у подворотни поэта о глагольных рифмах раздавленного педсоветом учителя с особым мненьем певца вернувшего награду отъявленному президенту актера после первой роли не приглашенного ни разу храм выстроившего монаха у речки радиоактивной холодной мыслью репортера пришлого из горячей точки филолога за детский садик работавшего санитаром всю ночь малюющего краской на близлежащем тротуаре люблю тебя екатерина и прочих прочих прочих прочих не отступивших одиночек я прославляю их поскольку на них одних моя надежда они одни меня питают своим спокойствием и верой не скромным сосуществованьем не тягою к самоубийству не слабым шествием по жизни своим посмертным оправданьем но если говорить по правде мне также хочется отметить поднявшегося на скандале ухоженного педофила заслуженного дирижера играющего по заказу на месте детского расстрела и выросшего на помоях банкира на учебу сына отправившего за границу за деньги родины конечно на благо родины конечно и говорящего по фене землистого премьер-министра и пролетевшего по встречной убийцу женщин в лобовую и выскочку футбольным клубом купившего себе свободу и постовых на специальной ведущей к коммунизму трассе и рыцарей больших компаний смотрящих с грустью на откаты я прославляю их бесплатно завидую их монолиту неломкой позвоночной кости стремленью к инициативам к бессмертью и многоязычью к терпенью к тренью к уваженью к ведущей роли коллектива к слиянью с мировым пространством к господству медиаэфира
в той половине дома пусто давно уже тому лет десять припомнится когда иной раз оттуда сыростью потянет как сын соседский вечерами вернувшись вывалянным пьяным гонялся за женой и дочкой а те до этого за печью ножи и вилки хоронили на крик о помощи невестки мать тихо утирала слезы отец кидался костылями на авансцене все кипело все доходило до предела все пенилось все вытекало все затухало затухало все черной тканью затихало сегодня двери там провисли порог порос и облупился прогнила изгородь упала отяжелели грубо липы тропинки в палисад не видно за ветками за лопухами уже октябрь какой по счету в печи огонь по самовару гуляют окислы за круглым столом надломленные стулья на половой доске дорожка из окон дует из подвала шуршание пиров мышиных поленья тлеют швы гуляют почти запотевают стекла вдоль лавки пара чемоданов газеты толстые журналы нетронутые старой печью изогнутые новой влагой давно закатанные банки строй задохнувшихся варений под плесенью и без названий мешки картофеля капусты корзины с яблоками мельба антоновка еще какие на стенке вышедший из моды плащ шерстяная безрукавка два пиджака две гимнастерки засаленные телогрейки под ними стоптанные кеды обрезанные сапоги портянки сухие кубики из грязи с той осени из прошлой жизни дырявое ведро без ручки еще одно ведро с водою зацветшей закоричневевшей дверь в дерматине в щелях войлок пора на выход там прохлада пар изо рта роса изнанки грузовиков по центру поля стога опали как пехота дома подорванные танки смешные остовы поленниц часовня скотный двор на ладан полупродавленная площадь фигура ленина у почты окрашенная серебрянкой универмаг забит крест-накрест когда-нибудь его откроют когда-нибудь придет автобус когда-нибудь наступит время когда не станет одиночек