Ты вернулась из мест отдаленных, с тридесятых небес на землю,
Самолет не упал, террорист не попал, торжествует закон таможий
И кириллицей воздух полон, мокнет, насупившись, бурый Кремль
Двадцать метров в секунду – так встречает только московский дождь.
Наблюдай, наблюдай из окна маршрутки жизнь, узнавай по новой,
Жалей, люби, плачь, зови – вечным зовом оттаявших возвращенцев,
Но тебе не согреть дыханьем толпу, дрожащую на остановке,
Бледных старух, дующих на пальцы, метящих в сердце.
Привыкай, привыкай к этим лицам убористым и газетным,
К ядовитой помаде женщин на источающих яд губах, и дым,
Вечный дым – как писал Тургенев - дым выхлопной, трубный, сигаретный,
И разговоры незнакомцев, идущих на «ты».
Подражай, подражай слов огрызкам, летящим в тебя с размаху,
Собирай урожай обид с бесконечных дорог, плачущих солью,
И учись равнодушную мину бросать в нищих и бездомных собак,
Снова осваивай Внутреннюю Татаро-Монголию.
Это край, край родной, васильковой ржи и рябины жаркой,
Из болота Тургенев глядит, как зима на охоте осень догоняет,
Забери мою память, занеси меня снегом в списки свои – мне не жалко,
Здравствуй, Россия, одна шестая меня.