Фантастическое путешествие по фотоальбому
Евгению Гладкову
в день 45-летия
Когда, в попытке время разменять,
По морде шандарахнет сорок пять,
Спроси себя на середине жизни:
На кой ты сдался матушке Отчизне?
Песчинка в океане бытия –
Нужна ль кому потенция твоя?
Когда, как от вонючего гашиша,
От мыслей философских "едет крыша",
Стуча об стенку посиневшим лбом –
Открой фотографический альбом…
Листая жизнь свою, понять попробуй,
Кем ты прослыл: орлом или амёбой?
Как жил в стране отпетых дураков,
И сам насчёт смышлёности каков?..
Вот детство, где без всяких антимоний
Довлела мощь твоих физиономий,
И юность – беззаботный в жизни срок,
Когда сияло солнце между ног,
А ты – крутой зимой и летом звёздным
По улицам бродил индейцем грозным,
Хоть жизнь порой и била, и трясла,
И водку пить учила из горла.
Ну а моржа такого где найдёшь ли?
В ботиночках на тоненькой подошве
Играл ты на гитаре у "Славян"
И сильно трезв, и очень сильно пьян!
И в каждом деле, даже сверххреновом,
Старался быть для нас правофланговым –
Всё потому, что мы, поджав брылы,
С гитарами смотрелись – как "Битлы"!
Ещё тогда, съедая на закуску
Печёную картошку и капустку,
Ты был, как здоровенный серый ёж:
Рукою голой – хрен тебя возьмёшь!
Пусть за решёткой, но без пессимизма
Пахал ты на полях социализма,
Свободным был в желаниях своих,
А если обнимал – так враз двоих.
Цвела сирень, на щепку щепка лезла,
Но ты глядел на жизнь предельно трезво,
И даже из палатки нагишом
Смотрелся очень славным малышом!
Хотя тебе, уж если откровенно,
Была порой и Волга по колено,
И всё по барабану – мир таков,
Что умный вечно тащит чурбаков.
Ты знал, что комсомолец настоящий -
Лишь в будущее с пафосом смотрящий,
А коль он и дружинник – там и сям
Все драчуны получат по соплям!
Ведь в каратэ в те годы удалые
Пинались лучшие и молодые,
Вот почему в субботники – ей-ей! –
Всегда хватал ты, что потяжелей…
Тянуло организм твой спартанский
Погреться у огня войны гражданской:
Был в том патриотический подход –
Уйти с центральной площади в поход.
Зато ты скромный делался и милый,
Когда садился рядышком с Людмилой,
Но лишь мужское общество – гляди,
Вновь как Гайдар шагаешь впереди!
А где Петрович, всё предельно ясно:
Заныкали пузырь – и жизнь прекрасна,
Пусть ветер дует в харю, как в лицо,
Ведь в рюкзаках не кончилось винцо!
А главное во времена застоя –
Не спать, как друг твой, сидя или стоя,
И если уж берёшься за канат –
Чтоб не был ты в коленках жидковат…
Но вот призы? Не лезет термос в глотку,
Когда хлестать привыкнешь только водку!
Да и к чему подарок нам такой,
Когда Ячейка дышит за спиной?
Ты помнишь, как пророчила Кассандра
Тебе сниматься в роли Ихтиандра,
Но ты тогда, в шальном порыве сил,
Зачем зубами шланг перекусил?
Ведь знал, что будешь "гнать пургу" – получишь
На все века весомый братский кукиш!
В тот год с казанской выправкой связист
Смотрелся как арабский террорист,
И почему-то так же, как вначале,
Тебе за доблесть грамотки вручали,
Но ты, желая бить наверняка,
Уже плясал в спецназе гопака
И шёл в противогазе горделиво,
Похожий на кусок презерватива:
Из внутренних же органов всегда
Выходит смачных хлопцев череда…
Ведь армия – без всякого прикола –
Прекрасная суворовская школа!
А что? Довольно быть холостяком:
По стопке – и на выкуп прямиком!
Жених, невеста, рядышком свидетель,
Сказать по-шведски – чем не благодетель?
Но всё ж свободу ты терял не зря:
Гляди, какие два богатыря!
А то, что ты порой совсем уставший –
Так это просто сильно перебравший,
Ведь если с кем садился ты вдвоём –
Твердил, что всех на свете перепьём!
На кухне у Петрухи, было дело,
Братва как трансформаторы гудела,
А ты просил фотографа убрать,
Чтоб не мешал пирожное сожрать.
И нацепив спортивную одежду,
Смущал полунамёками Надежду:
Ведь если собираются мужья –
Они стреляют тёлок из ружья!
На стрельбы эти даже поддаётся
Тот, кто всегда за кадром остаётся…
Ты помнишь и сестрёнок, и братков:
На всех не напасёшься шашлыков;
То хорошо, что быстро станешь пьяным,
Ведь братья водку меряют стаканом,
И каждый рвётся, скушав суп харчо,
Заглядывать, как ты, через плечо!
Нет, мы не братья Радченко, конечно,
Но песни петь по пьянке можем вечно!
Скажи же честно мне: в чём сила, брат,
Неужто в том, чтоб лопать всё подряд?
Ответишь ты, когда закуску примешь:
В том сила, что потом меня обнимешь…
Ну ты философ, брат, чем обнимать,
Ты лучше бы и мне принёс пожрать!
Вы на троих уже сообразили,
Чего же рассуждать теперь о силе?
Три пуза, чуть прищурены глаза:
Вот так гулять умеют три туза!
Наверное, приятно в ритме рваном
Шагать за ручку в ногу с самым пьяным.
Ведь это лучше, чем, как для врага,
Прилюдно наставлять себе рога!
Или родиться герцогом австрийским
С таким весёлым обликом российским,
Кинжал и бурку с понтом одевать,
Чтоб на Кавказе бучу затевать,
Стоять на пляже солнечного Кипра,
Как будто вмазал три флакона "Шипра",
И думать, въехав в Иерусалим:
Ну, наконец-то я попал к своим!
А стоя в рыжих шортах на балконе,
Мечтать о милой Родине в законе,
И прислонившись к статуе нагой,
Кто сзади прёт – отпинывать ногой.
Потом, обнявшись с лучшими друзьями,
Сопеть у карты родины ноздрями
И мыслить: не послать бы нам гонца
Хотя б за парой ящиков винца?
Зачем? По праву будущего зама
Петрович даст пол-ящика бальзама,
Ведь Петька – старый друг – не знал того,
Что мы всю жизнь скучаем без него!
Так что ж: случилось ежели собраться –
Совсем не грех до слёз расхохотаться,
А посетив однажды вернисаж,
Сказать: не правда ль, здорово, Наташ?
И свысока свои окинув годы,
Произнести, отринув все невзгоды:
Вот так, любезный друг, без дураков
И промотал ты сорок пять годков!
А подводя итог, скажу особо:
Мой милый, ну какая ж ты амёба?
Орёл! Да что там – лев! И даже слон!
Тебе до фонаря любой циклон!
И даже если вдруг, будь он неладен,
На Волге объявился бы Бен Ладен,
Ты б сделал – чуешь, я веду к чему? –
По полной обрезание ему!
Для этого, на всех орлом взирая,
Используй меч крутого самурая,
Сжимай его покрепче, и без слов
Выхватывай почаще из штанов!
С энергией такой идя по жизни,
Ты будешь нужен матушке Отчизне,
Которой подарить совсем не жаль
И зеркала, и люстры, и хрусталь,
И стёкла сверхпрозрачные такие,
В которых отразилась вся Россия…
Да ты и сам-то тоже – ё-моё! –
Прямое отражение её!
Поэтому, когда ты будешь дома
Листать страницы этого альбома,
Знай – вся Россия, рюмку теребя,
В мгновенья эти чествует тебя!
29 сентября 2001 г.