Мадам у зеркала – о, что же стало с милой?! –
срывает локоны с вплетениями роз;
смердит одеколоном и могилой
жёлтая лысина, виной тому цирроз;
вот глаз искусственный почил на дне бокала,
играя в блеске полуночных люстр;
вынута челюсть: безобразно алы
голые десны у неё; а что же бюст? –
расшнуровав свой накладной бюстгальтер,
она в восторге: в этом пьяном гвалте
Пьер был галантен, ловок, страстен, трезв,
клялся в любви, не распознав конфуза;
и дщерь кошмара, путаясь в рейтузах,
сняла с культи резиновый протез.